Джордж Грин - Страж

Мне показалось, что за последний час Конор стал выше ростом, словно мысли об Ольстере заставили его забыть о жалости к себе и снова превратили его из слезливого пьяницы, погубившего то, что было для него дороже всего на свете, в короля. В этот момент его прихватил очередной приступ боли, ноги его подкосились, и он качнулся вбок, с трудом удержавшись за стенку. Впрочем, он тут же улыбнулся и помотал головой, отказываясь от наших попыток помочь ему. Он сполз по стене на пол, прижал руки к животу и затих, ожидая, когда боль пройдет. Найм побежала в зал, чтобы принести ему еще вина.

Эмер осталась стоять рядом со мной. Я смотрел на нее так, как никогда не позволял себе смотреть раньше. Она была везде, и во мне тоже. В течение долгих лет я не мог думать о ней не как о жене моего друга. Теперь же я впервые признался себе в своих истинных чувствах. Я не видел вокруг ничего, кроме ее лица, сияющего в свете факела. Я заглянул в глаза Эмер. Ее ничем не сдерживаемая грудь, прикрытая легкой тканью платья, находилась так близко, что если бы я вдохнул побольше воздуха, моя грудь прикоснулась бы к ней. Мне хотелось скользнуть пальцами в ее густые волосы, нежно отклонить назад голову, а потом коснуться ее губ своими губами. По моему телу пробежала дрожь, и она это почувствовала.

Эмер дотронулась мягкой ладонью до моей щеки. Не в силах удержаться, я взял ее руку и прижался к запястью лицом. Она посмотрела прямо мне в глаза.

— Мы должны сделать все возможное для того, чтобы его защитить, — сказала она.

Течение горячей реки, наполнившей мои жилы, замедлилось, поток начал остывать. Голос Эмер оставался таким же ласковым, но в нем появилась сила и решимость, которых я раньше не замечал. Я почувствовал щекой, как дрогнули кончики ее пальцев.

— Сейчас не время думать о себе. Мы должны удержать его здесь, в безопасности, пока не появится возможность победить. — Она высвободила руку, и ее ладонь скользнула мне на грудь. Это был интимный жест, но он лишал меня надежды. — Все мы знаем, что однажды ему суждено умереть. Я к этому готова. Я готова к его смерти, готова с того самого дня, когда впервые с ним встретилась, но не к такой смерти. Я не хочу видеть, как он умирает, но больше всего не хочу, чтобы его смерть была напрасной. Помоги мне сделать так, чтобы он избежал этого.

— Я сделаю все, что в моих силах, — только и смог вымолвить я.

— Я знаю. — Она подняла глаза и улыбнулась так, что у меня сжалось сердце. — Он никогда не принадлежал мне целиком. Даже когда мы оставались вместе, он всегда был где-то еще. А теперь его совсем у меня отнимут. — Эмер удивленно приподняла бровь. — И они еще называют меня счастливой.

Конор, ухватившись за стену, поднялся и стал рядом с Эмер, кривя серое от боли лицо. Он указал на Найм, которая тихо ждала за моей спиной. Я даже не слышал, как она подошла.

— Бери свою подружку, найди какое-нибудь укромное место, где никто, особенно Кухулин, не станет вас искать, и не выходите оттуда столько, сколько сможете. — Он улыбнулся. — И возьмите с собой поесть!

Я посмотрел на Найм, и на какую-то секунду мне показалось, что я никогда ее не видел. Она застенчиво улыбнулась. Я перевел взгляд на Конора, который показал жестом, чтобы мы поскорее уходили, потом на Эмер. Когда мы покидали их, я заметил, что Эмер направляется в главный зал. Зайдя за угол, Найм остановилась и сказала:

— Я наблюдала за тобой и Эмер. Я все поняла и не стану обижаться, если ты передумал.

Какое-то время я молча смотрел на нее, потом потянул тесемку, удерживавшую на плечах ее платье. Оно скользнуло вниз и упало на пол.

Мы нашли свободную комнату и занимались любовью, казалось, целый день, двигаясь так медленно, что иногда вообще замирали и тогда просто молча смотрели друг на друга. Когда все подошло к концу, это было похоже на падение с утеса, полет в вечность. То тепло, которое зажгла во мне Эмер, вместе со сладостной истомой перетекло в мою подругу, и мы заснули в объятиях друг друга.

То ли я перебрал вина, то ли съел слишком много устриц, но мне приснился странный сон. Мне казалось, что я бодрствую. В комнате находилась какая-то девушка, хотя дверь оставалась запертой. У нее были длинные рыжие волосы и тонкое полотняное платье. Когда она двигалась, ее босые ноги не переступали, а скользили, не касаясь земли. У нее было бледное лицо, почти бескровное, а печальные глаза светились мягким красноватым блеском.

Найм тихо застонала во сне. Я сел на кровати, стараясь ее не будить. Незнакомая девушка наблюдала за мной, не говоря ни слова.