Дмитрий Барчук - Две томские тайны

Сводчатый потолок из потрескавшегося старого кирпича, светящаяся замочная скважина в бильярдную и сужающийся в темноте подземный ход Наилю вспомнились мгновенно, словно это было вчера.

Абика Зульфия, несмотря на все уговоры, наотрез отказалась переезжать в новый особняк.

— Здесь доживать буду! — твёрдо заявила она.

В старом доме всё пахло Виленом, согрето теплом их любви, а там — чужая, холодная роскошь.

Наиль не стал настаивать.

— Ана, а отец о подземельях тебе ничего не говорил?

— Тебе зачем? Не смей туда лазать! — властным голосом прикрикнула на сына мать.

И глава семьи, уже сам дед, послушно развёл руками.

— Просто в сундуке у отца нашёл странную схему, вот и спросил.

Абика села на топчан, нервно теребя костлявыми пальцами уголки платка.

— Прошу тебя, улым, оставь эту затею. Отца твоего просила, умоляла, а тебе просто запрещаю. Опасно там. Все ходы старые, осыпаются. Того и гляди, обвалятся. И закон запрещает. Даже не посмотрят, что ты — Герой, в тюрьму посадят.

Её лицо от волнения стало красным. Сын испугался и полез в комод за тонометром. Измерил давление и дал матери таблетку. Подождал, когда пожилая женщина успокоится, и продолжил разговор:

— Просто интересно. А откуда отец узнал о ходах? Дед Рахматулла рассказал?

Зульфия поняла, что сын не отстанет, и утвердительно кивнула.

Когда-то Сабанаевы жили в селе Тахтымышево, разводили лошадей, подрабатывали извозом у томских купцов. Богатства особого не нажили, но и с голоду не помирали. А в конце XIX века в их селе русский купец Максимов построил кошмовальный завод. Любители лошадей валять валенки не захотели и подались на заработки в соседнее село Кафтанчиково, где молодой энергичный татарин, из приезжих, Карим Хамитов организовал конезавод. Ему ещё и тридцати лет не было, а он уже был купцом второй гильдии, знал много разных языков и удачно женился на богатой невесте.

Хамитов разводил лошадей новой породы. Невысоких, выносливых, но быстроногих. Лучшие его лошадки, запряжённые в сани, возили по триста пудов груза по зимнику. Такой товар в столице сибирского извоза не мог остаться незамеченным. Купец быстро сколотил состояние. Даже армия закупала лошадей у него. А в Русско-японскую войну лошади озолотили заводчика. Карим Хамитов вошёл в круг богатейших томских купцов. Построил роскошный дом в Татарской слободе. Стал меценатом, жертвовал большие деньги на строительство мечетей, школ. В народе его прозвали Карим-баем.

Вахит, отец Рахматуллы, работал конюхом на кафтачиковском конезаводе. Был на хорошем счету, и хозяин взял его сына в город.

Шестнадцатилетний Рахматулла поселился в богатой городской усадьбе, правда, в комнате для прислуги. Работал на конюшне, зато был всегда накормлен, одет и обут по-городскому. И главное — учился грамоте.

Карим-баю нравилось стремление парня к знаниям. Видимо, узнавал в нём себя в молодости. И сделал он юношу своим личным кучером. Хамитовскую тройку в Томске знали все. Ни у кого из купцов таких лошадей не было. Стать арабских иноходцев и красота орловских рысаков в них сочетались с огромной выносливостью и надёжностью сибирских лошадок. Летом и в межсезонье Рахматулла запрягал тройку в английскую коляску с усиленными рессорами, а зимой — в санную кибитку, на которой носились они с Карим-баем по губернскому городу и его окрестностям, как ветер в чистом поле.

После черносотенного погрома 1905 года Хамитов купил за бесценок две пострадавшие от пожара усадьбы под Юрточной горой, решил снести их и построить ещё одну — большую — конюшню в городе. Место уж больно удобное. Самый центр. Рядышком на горке с одной стороны — Общественное собрание, а с другой — Управа Сибирской железной дороги. За ними — казначейство, казённая палата, губернское собрание, особняк губернатора, магазины и доходные дома томских богатеев на Почтамтской улице. Каждый аршин здешней земли дорого стоит. Потому решил Хамитов встроить часть конюшни в склон оврага.

И как-то вечером его спешно вызвали на стройку.

— Беда, ваше степенство, ой, беда! — причитал подбежавший к коляске плотник. — Землекопы вход в какой-то тоннель отрыли.

— И что? — удивился странной реакции мастерового хозяин.

— А там… Все стены кирпичом выложены. Дорога такая ровная, что вы на своей коляске запросто проедете. Должно быть, самого государя-императора тайный путь. Сами поглядите.

Карим-бай уверенно направился к провалу. Саркастическая улыбка исчезла с лица, едва он заглянул внутрь.