Виктор Поротников - Василий Буслаев

– Вот к чему привели твои посещения знатной матроны, – с хитрой улыбкой сказал таксиарх Василию. – Эта матрона, случаем, не супруга великого доместика?

Великий доместик был предводителем над всеми войсками Империи.

Только одному человеку Василий рассказал всю правду. Это был Потаня.

Потаня выразил глубокую обеспокоенность:

– Ты ступил на лезвие меча, Вася. Самое лучшее для тебя – немедленно исчезнуть. Знать такую тайну небезопасно.

Но Василий был иного мнения.

– Пустое, Потаня. Василевс человек благородный. Сегодня я – гемиолохит, а завтра, глядишь, стану дукой. Может, мне доверят отряд войска и отправят в Палестину сражаться с сарацинами!

– Твои бы речи да Богу бы встречи, – вздохнул Потаня.

Весной пришло известие, что крестоносные рати во Франции и Германии готовы выступить в поход. Крестоносцы ждут, когда подрастет трава и подсохнут дороги после таяния снегов.

В канун Пасхи к Василию прибыл вестник от императора. Молодой честолюбец решил: наконец-то сама Удача протягивает ему руку! Василевс приглашает его в Палатий.

«Все-таки не забыл про меня Мануил, – тешил себя самодовольными мыслями Василий, вступив в ворота Большого Дворца. – Теперь будет чем удивить побратимов!»

Гонец, пришедший от василевса, провел Василия через многие двери мимо стражи и дворцовых чиновников, молчаливо кивавших на его пропуск в виде медальона, висевший на шее.

Комната, в которой оказался Василий, имела два узких окна, блестевших зеленым стеклом, стены комнаты были украшены розетками и всевозможными завитушками, пол был выложен плитками из зеленого камня. Посреди комнаты стоял круглый стол на ножках в виде львиных лап. Подле стола стояли стул и кресло с подлокотниками. Больше никакой мебели не было.

Вестник удалился, оставив Василия одного.

Постояв некоторое время на одном месте, Василий сначала прошелся по узкой комнате из угла в угол, потом сел на стул. Ему не сиделось. Он встал, затем снова сел. Его изводило мучительное любопытство: что скажет ему император, когда войдет сюда?

Шелест ткани, которой был завешен дверной проем, заставил Василия оглянуться. Он надеялся увидеть василевса и вскочил со стула. Однако перед Василием стоял толстый важный господин в длинных, до полу, одеждах шафранного цвета, похожих на балахон. Вельможа был совершенно лыс. Его круглое мясистое лицо лоснилось, лысина у него блестела. В глазах застыло добродушно-лукавое выражение.

– Василий Буслаев, если не ошибаюсь? – удивительно тонким голоском спросил вошедший.

– Да, – ответил новгородец и сел на стул, повинуясь мягкому жесту пухлой руки.

Толстяк устроился в кресле напротив Василия.

– Меня зовут Волумниан, – представился он. – Я помощник паракимомена Диотима, который ночует в спальных покоях императора. Я же имею доступ в опочивальню императрицы.

Василий знал, что паракимомен – высшая придворная должность, которую, впрочем, может занимать только евнух. Это насторожило Василия.

– Боготворимый повелитель ромеев, да продлит Господь его дни, послал меня сказать тебе, Василий, что василевс не забыл о том, как ты пришел к нему на помощь в трудный час. Милость Порфирородного снизойдет на тебя, если ты проявишь благоразумие. – Волумниан сделал паузу, пристально глядя на русича. – Существует мнение, будто непогрешимых людей нет. Наверно, это так. Но также существует и другое мнение, заключающееся в непогрешимости василевса. Ты понимаешь, о чем я говорю, дружок?

– Нет, не понимаю, – ответил Василий.

– В твоем положении надо быть сообразительнее, дружок, – слащаво осклабился Волумниан.

– И снова не понимаю, – повторил Василий.

Улыбка исчезла с круглого лица евнуха.

– Один мой знакомый, случайно подсмотревший, как василевс целует ножки одной знатной женщине, лишился глаз за это, – тихим, но внушительным голосом произнес Волумниан. – А другой мой знакомый, много знавший о василевсе и вздумавший разглагольствовать об этом, лишился и глаз и языка. Вот так-то, дружок!

– Ну и при чем здесь я? – вызывающе спросил Василий.

– То есть как «при чем»? – удивился евнух. – Разве ты не оказывал василевсу услугу в одном, скажем так, щекотливом деле?

Василию надоели эти намеки. Он резко сказал:

– Ты пришел сообщить мне о милости императора, я слушаю тебя.

Волумниан слегка заерзал в своем кресле.

– Я буду краток, – начал он. – Как, по-твоему, я несчастный человек?