Виктор Поротников - Василий Буслаев

Василий мало верил болтовне словоохотливого сотника, но послушать его любил.

За свою военную жизнь Дионисий побывал во многих землях. Он сражался в прошлом с сарацинами в Азии, с норманнами в Италии, с болгарами на Дунае, с арабами на острове Крит. Дионисий скучал в столице, куда его перевели после тяжелого ранения. Живя и неся службу в крепостной башне, сотник от скуки предавался пьянству.

– Ты думаешь, русич, что Константинополь – столица мира? – молвил как-то раз подвыпивший Дионисий. – Нет, это вертеп мира! Здесь продажен каждый чиновник. Здесь каждая женщина торгует собой.

– Так уж и каждая? – усомнился Василий.

– Ну, почти каждая, – сказал сотник с презрительной миной на лице, – как будто это что-то меняет. На каждый храм здесь приходится по притону. Некоторые притоны как раз и гнездятся возле храмов, дабы святым отцам было удобнее исповедовать блудниц, попутно пользуясь их услугами. Попробуй в этом городе сделать что-нибудь без взятки, без подарка. Попробуй сказать в полный голос что-либо про императора или про его родню, да просто возмутиться чем-нибудь, – доносчики мигом сообщат куда следует! И тогда тебе обеспечена дыба или колесо, ломать кости у нас умеют так же хорошо, как искать врагов среди своих.

– Слушая тебя, друже Дионисий, не верится, что ты грек, – заметил Василий.

– Я-то – грек, – проворчал сотник, – а вот много ли греков в окружении василевса. Жена Мануила – немка, дворцовые евнухи сплошь армяне, внешняя стража Палатия состоит из саксов, внутренняя – из варягов. Главный конюший василевса – серб. Главный дворцовый врач – генуэзец. Главный соглядатай Империи – наполовину болгарин.

– А ты откуда знаешь? – спросил Василий.

– Мать друнгария виглы была болгаркой, – ответил Дионисий и еще налил себе вина в чашу. Он взглянул на Василия: – Тебе налить?

Василий накрыл свою чашу ладонью:

– Мне довольно.

– Как же я забыл, ведь тебя ждет нынче вечером знатная матрона! – усмехнулся сотник. – Сказал бы хоть, как ее зовут.

– Я не знаю ее настоящего имени, – солгал Василий.

– Стало быть, твоя подруга – продажная женщина, – со злорадным удовлетворением промолвил Дионисий и пригубил из своей чаши. – Признайся, русич, чьи женщины красивее и лучше в постели, наши или ваши?

– Конечно, гречанки лучше и красивее, – ответил Василий, а сам подумал о Любаве, роскошные волосы которой, пожалуй, не уступят красотой длинным волосам Евпраксии, как и совершенство ее стана. Но такого опыта в ласках у Любавы, конечно, нет.

– Да, в любовных утехах гречанки превосходят и немок, и славянок, и азиаток. Вообще всех женщин мира! – Дионисий вновь отхлебнул вина и со вкусом распространился на эту тему.

Василий расстался с Дионисием, едва стало темнеть.

Шагая по тропинке вдоль стены, новгородец слышал, как на башнях перекликаются караульные. На темно-синем небе зажигались далекие звезды. В безлистных ветвях платанов запутался теплый ветер, дувший с моря; весна была не за горами.

…Евпраксия долго не хотела отпускать своего возлюбленного, упиваясь его ласками. Когда наконец Василий вышел от нее, было уже далеко за полночь.

Василий шел по улице Ста Колонн, погруженный в свои мысли. Вдруг какой-то шум из темного переулка привлек его внимание. Новгородец замер на месте и прислушался.

– Да на нем золота почти на тысячу номисм! – прозвучал чей-то торжествующий голос. – Вот это удача!

– Надо оттащить его отсюда подальше, пока не появилась ночная стража, – раздался другой, более приглушенный голос. – Хватайте же его! Живее!

– Тяжелый! – проворчал недовольно кто-то третий.

Василий различил темные фигуры в глубине переулка, которые копошились у стены дома, склонившись над кем-то.

«Грабители! – смекнул он. – Похоже, сегодня им досталась знатная добыча!»

Василий намеренно несколько раз притопнул сапогами и громко скомандовал:

– Стража, стой! Мечи на изготовку! Эй, Аристон, проверь-ка, что там за люди в переулке!

Стараясь топать погромче, Василий нырнул в узкую полутемную улочку, сжимая рукоять кинжала.

Грабители, попавшись на обман, бросились наутек, и вскоре топот их ног затих вдалеке.

Василий склонился над человеком, распростертым у стены. Это был мужчина крепкого сложения, в темном плаще. Пострадавший застонал и открыл глаза, когда Василий прислонил его спиной к стене.

– Проклятье! – произнес незнакомец. – Где я?

– Недалеко от улицы Ста Колонн, – ответил Василий.