Иосиф Кобецкий (П. Павлов, К. Бецкий) - Русский Рокамболь - (Приключения И. Ф. Манасевича-Мануйлова)

— А кто производил дознание? — снова интересуется председатель..

— Я и Логвинский… рапортует генерал.

— Как? Сам о себе?

— Я слишком доверяю Логвинскому, и слишком мелки были обвинения. Нам было не до того! — гордо заявляет свидетель. — Я наперед знал, что все враки и дело тут в деле Рубинштейна, которым мы были тогда захвачены и которое хотели у нас выхватить!

Дальнейшие же показания ген. Батюшина настолько характерны, что их стоит воспроизвести стенографически.

— Собственно же о „деле Мануйлова", продолжает свидетель, — я узнал впервые только после его ареста. На другой день после этого я получил запрос из ставки Верх. Гл., состоял ли Мануйлов членом моей комиссии, кто меня познакомил с ним и т. д.

Я ответил на эти вопросы то же, что показал и вам, а затем выехал в ставку на личный доклад начальнику штаба ген. Алексееву. При этом устном докладе я высказал ему мое категорическое убеждение, что Мануйлов не мог взять взятки. Я указал, что если бы он хотел делать это, то уже давно мог бы получить несравненно более крупную сумму денег с Рубинштейна, но в деле Рубинштейна он был ультра-корректен. В своем докладе начальнику. штаба я высказал свое подозрение, что в деле возбуждения следствия против Мануйлова могла иметь место скорее всего месть. Мануйлов прежде всего был главным центром в деле Рубинштейна, в этом деле были заинтересованы многие лица и многие чины министерства внутр. дел. В особом докладе, представленном мною в ставку дополнительно, мною были сгруппированы все данные, касающиеся заинтересованности чинов министерства внутр. дел в деле Рубинштейна, причем из этого доклада видно, что лица, близкие к председателю совета министров, не стеснялись оглашать тайны, касавшиеся расследования по делу Рубинштейна. В докладе этом я указывал также на вполне естественное раздражение, которое было вызвано в банковских сферах деятельностью моей комиссии, — и допускал возможность того, что поход против Мануйлова именно и был вызван желанием дискредитировать мою комиссию.

Выслушав мой доклад, ген. — ад. Алексеев отнесся к моим предположениям с чрезвычайной внимательностью и поручил мне всесторонне расследовать дело, возбужденное против Мануйлова.

— Возвратясь из ставки, — рассказывает далее ген. Батюшин, — я отправился в штаб петроградского военного округа, который почему-то был заинтересован в деле Мануйлова в первую очередь. Но ген. Хабалов сделал вид, что он не только меня, но даже фамилии моей не знает и что вообще существует, мол, генерал Батюшков, а Батюшин весьма сомнителен. В конце концов, конечно, после долгих проволочек, он — вынужден был допустить меня к осмотру дела, и оно сразу же показалось мне чрезвычайно странным. Прежде всего, почему так поторопились поверить всего одному человеку — И. С. Хвостову? Потом я вызвал жандармского полковника Якубова, производившего якобы дознание по делу. Он долго не желал ничего говорить, но, — в конце концов, вынужден был признаться, что ни дознания по делу Мануйлова, ни даже просто слежки за ним не было, а было только совещание у Климовича, как арестовать Мануйлова.

— Я, — восклицает Батюшин, — двенадцать лет занимаюсь контр-разведкой. Провел массу сложнейших дел, как, напр., дело Мясоедова, но никогда и нигде до сих пор я не видел такой поспешности, с какою, вместо того, чтобы выследить и выявить обстоятельства дела, поторопились арестовать Мануйлова. Точно также вдруг, без всякого расследования было признано, что данная Мануйловым Шику карточка есть также доказательство шантажа. Я спросил полк. Якубова, прочел ли он, в порядке дознания, хотя бы рукопись статьи-интервью, которой Мануйлов придавал такое значение и которая была найдена у него на бюро. Оказалось, что даже это не было сделано. Он так мне и ответил: не читал потому, что французского языка не знаю, да и рукопись меня не интересовала. Обо всем этом я доложил начальнику штаба Верх. Главноком., как равно и о том, что Мануйлов сразу же сказал мне, что 25 тыс. руб. получил от И. С. Хвостова на агитацию в пользу кандидатуры его тестя на портфель министра финансов.

Что же касается утверждения ген. Климовича, будто ни он, ни министерство никак не могли узнать, состоял ли Мануйлов членом комиссии, то это, по словам свидетеля, абсолютно не соответствует действительности. Если бы министр на самом деле запросил его об этом, то, конечно, справка была бы тотчас же дана.

Доклад свидетеля начальнику штаба был последним доложен в свою очередь Верховному Гл-му (Николаю II) и в результате последовала резолюция о поручении свидетелю обследовать деятельность банков вообще.