Иосиф Кобецкий (П. Павлов, К. Бецкий) - Русский Рокамболь - (Приключения И. Ф. Манасевича-Мануйлова)

После этого удара Мануйлову не удалось оправиться. Правда, когда Витте стал председателем совета министров, а П. Н. Дурново был министром внутренних дел в его кабинете, — одно мгновение показалось, что Мануйлов, как феникс из пепла, вот-вот возродится. 26 декабря 1905 года Дурново, как гласит официальная справка, „назначил Мануйлову, согласно пожеланию председателя совета министров графа Витте, в виду возложенного на Мануйлова графом особого поручения, из секретных сумм департамента жалованье в размере 7200 рублей в год". Эта же справка сообщает нам, в чем состояло поручение графа Витте: „из имеющихся в департаменте агентурных сведений усматривается, что в конце 1905 года и начале 1906 года Мануйлов был, по поручению графа Витте, командирован за границу для секретных переговоров с Гапоном, которого предполагалось склонить вновь давать сведения по политическому розыску".

Мануйлов об этом эпизоде своей жизни рассказывает так:

„Затем я был взят бывшим председателем совета министров гр. Витте в его распоряжение. Я почти не знал графа. Он был для меня русским высоким сановником, призванным государем императором в тяжелый для России момент к власти. Я пошел на его призыв и не видел в этом ничего дурного, так как гр. Витте вовсе не отожествляется в моем воображении с каким-либо банкиром или государственным предателем. Граф повел свою сложную политику. На меня возлагались лишь небольшие поручения, главным образом, сношения с охранным отделением или же с департаментом полиции. Выплыло дело Гапона. Граф Витте призвал меня и заявил мне, что необходимо достичь отъезда из Петербурга опасного политического авантюриста, который (это было в разгар третьей забастовки) может послужить хорошим вожаком для рабочих. Граф дал мне адрес Гапона, и я вечером-отправился к нему. После долгих часов мне удалось уговорить его покинуть Россию. Далее началась эпопея с 30 тысячами. Я был тут не при чем. Люди посвященные и честные не могут меня ни в чем упрекнуть: я только исполнял поручение русского председателя совета министров. Нужна была жертва, и Сергей Юльевич подставил меня. Он написал П. Н. Дурново, что я ему более не нужен. Оказалось, что я также не нужен и Петру Николаевичу. Меня выбросили на улицу. В период моего пребывания у гр. Витте случился эпизод, на котором я остановлюсь, так как он, несомненно, играл не последнюю роль в моих дальнейших мытарствах. Однажды к графу Витте является А. А. Лопухин и рассказывает графу о существовании в департаменте полиции типографского станка, на котором печатаются воззвания к рабочим и солдатам, в которых они призываются к организации еврейских погромов. Граф вызвал меня и спросил, известно ли мне о существовании такой типографии. Я ничего не знал, так как секретным отделением заведывал в то время ротмистр Комиссаров. Витте пригласил к себе Комиссарова, который во всем сознался. Граф, однако, не указал на источник его сведений, и Комиссаров решил, что я доложил председателю совета министров. С этой минуты охранное отделение, в котором был полновластным хозяином Комиссаров, начало против меня самую низменную кампанию, распространяя всякие гадости и стараясь во что бы то ни стало сделать мне пакость".

Памфлет излагает историю Витте и Мануйлова так:

При назначении Витте премьер-министром, Мануйлов, несмотря на весьма грязную роль, которую он играл при его увольнении во время Плеве, сумел как-то вновь, при содействии всегда благоволившего ему Мещерского, втереться в доверие к Витте, и ему было поручено вести переговоры с Гапоном. По некоторым версиям, крупная часть денег, переданных ему для внесения через Гапона в кассу рабочих организаций, прилипла к его рукам. Дело это вообще очень темное, и, рассказывая в „Новом Времени" о своих сношениях с Гапоном, Мануйлов, кроме самовосхваления и нескольких шпилек по адресу революционеров и своих соплеменников евреев, ничего не сообщил, замаскировав свою действительную роль в этом деле. Между тем, именно за свою мошенническую роль в истории сношения с Гапоном он и был при министре внутренних дел Дурново окончательно уволен с государственной службы и лишен права зачисления когда-либо на официальную службу. Как интересную подробность, надо отметить, что именно из квартиры Мануйлова Гапон в последний день уехал в Озерки, где он был убит.

„Незадолго до этой „истории", Мануйлов свел с Витте известного Сергея Зубатова, которого чрезвычайно озабочивала тогда легализация его „рабочих союзов" (независимцев). Зубатов, не встречая достаточной поддержки своих проектов в Плеве, думал заручиться содействием Витте, крайне заинтересовавшегося его идеей государственного социализма. О сношениях Зубатова с Витте тот же Мануйлов не преминул поставить в известность Плеве, и результатом этого явилось неожиданное для всех и даже для непосредственного начальника Зубатова директора департамента полиции Лопухина, находившегося в то время за границей, увольнение Зубатова.