Юлия Андреева - Святы и прокляты

К моему возвращению из двенадцати уцелело только шестеро, но Фридрих уже утратил к ним интерес. Так только, сообщил походя, что эксперимент, мол, не удался. Я же больше не любопытствовал на их счёт.

Впрочем, это мы отвлеклись от прекрасной принцессы, и зачем-то начали рассуждать об истории моего увечья. А дело-то встало.

На последних словах трубадура Рудольфио покосился на гобелен, за которым размещалась тайная комнатка с дежурным писарем. Когда летописцев пригласили на очередную трапезу, бесшумный трудяга, должно быть, поднялся со своего места и вышел на цыпочках, неся перед собой листы с непросохшими на них чернилами в личные покои Спрута.

...Анна выглянула в окно и испугалась. Вдруг ей показалось, что замок окружают дети, одетые в белое с крестами на плащах. Целые полчища детей поднимали над головами здоровенные распятия, украшенные цветами, и пели. Она различила смотрящего на её окна невысокого мальчика с апостольским посохом, в котором признала Николауса. Рядом с ним чёрными воронами казались два монаха с капюшонами, скрывающими лица.

Девочка зажала себе рот, чтобы не закричать. Процессия пела, покачиваясь в такт песне, а потом вдруг медленно сдвинулась с места и потекла бесконечным хороводом вокруг замка. Детей было очень много, и все они, взявшись за руки, ходили и пели, пели и смотрели на окна замка, не смея приблизиться, но словно ожидая чего-то.

Возможно, видение, поразившее Анну, просто промелькнуло перед её глазами. Удивлённый, что сестра стоит неподвижно около окна, а не идёт к столу, Константин нашёл её, всматривающуюся в ров, через который, как сказал хозяин замка, невозможно выбраться, но очень легко сломать себе шею.

Когда Константин попытался увести Анну, бережно взяв её за плечи, ров быстро наполнился водой, вода летела бурным потоком, и дети вдруг один за другим начали прыгать в волны, исчезая в них. Анна закричала, и наваждение исчезло...

— В то время английский королевский двор располагался в Вестминстере, — откашлявшись, начал после перерыва Вольфганг Франц. — Мы везли с собой скреплённую золотой императорской печатью грамоту, в ней Фридрих просил в жёны сестру короля Англии, Изабеллу.

Разумеется, зная о нашей миссии, нас приняли со всеми полагающимися в таких случаях почестями. У дверей процессию сватов встречали четыре герольда с серебряными фанфарами, с которых свисали квадратные знамёна с королевскими гербами. Когда мы поравнялись с, казалось, застывшими герольдами, те вдруг вскинули свои трубы, возвещая о нашем прибытии. Золотые плащи их сияли в свете факелов, огонь играл на начищенных до зеркального блеска фанфарах.

Двери распахнулись и открыли нам пышно убранный зал и ожидающих нас придворных. По алому ковру мы прошли в центр зала и остановились за десять шагов до трона.

При виде прекрасных дам мы невольно приосанились, стараясь выглядеть достойными своей высокой миссии. Я же, грешным делом, вообразил себе, будто бы принцесса-невеста вдруг выйдет из этой разряженной толпы, и я первым узнаю её. Глупец! Её высочество мы в тот первый день так и не увидели, потому как та проживала в высокой башне города Лондона. Поговаривали будто бы даже под охраной свирепого дракона, — он вытаращился на Анну, зарычал, захрюкал, замахал руками-крыльями. Ножка кресла вдруг треснула, и горе-дракон грохнулся на пол. — В общем, наврали, конечно, хотя лично я бы не отказался глянуть на последнего в мире крылатого дракона. У Фридриха в зверинце жило несколько некрупных драконов, но все они были бескрылые. Другое дело дракон крылатый, огнедышащий, да ещё и при принцессе!

Константин и Рудольфио помогли оруженосцу выбраться из изуродованного кресла, после чего тот уселся прямо на стол, и, как ни в чём не бывало, продолжил:

— В общем, когда король услышал, что мы желаем посмотреть на принцессу, он тотчас послал за нею, пообещав устроить в нашу честь добрый пир.

Мы же в тот день познакомились с расчудесным летописцем Роджером из Вендовера [114], который состоял при свите Генриха Английского и должен был описывать всё сватовство, смотрины и свадьбу. Фридрих нам ясно сказал, что каких бы благ ни нёс империи данный брак, но коли Плантагенет пожелает втюхать нам крокодила в юбке, или там жабу, то... В общем, наш властитель попросту сошлёт нерадивых сватов в свой зверинец, где и справит каждому свадебку с зубастым, клыкастым, просто отвратным чудищем. Если устроим ему страшную сказку — сами попадём ещё сильнее, у императора Фридриха фантазия... — оруженосец раскинул руки в извечном «рыболовном» жесте, — А Роджер Вендоверский оказался хороший человек. И какой выпивоха! Это прямо восьмое чудо света! Бочонок выдует, а во двор ни разу не сходит, и под ним не скажешь что мокро — так, влажность небольшая...