Юлия Андреева - Святы и прокляты

К Вольфгангу метнулись сразу две тени. Хмыла распутал узел, бережно сматывая верёвку. Второй, которого подельник величал Кабаном, на всякий случай загородил своим телом господина.

— Я могу не просто отпустить тебя и твоих пустозвонов на все четыре стороны, но и снабдить вас хлебом. — Его сиятельство вернулся к оставленной было трапезе.

— Это было бы очень благородно с твоей стороны, — приосанился Николаус. — Отец Небесный...

— Какое ты можешь иметь отношение к Отцу Небесному? — искренне удивился парень. — Что же до твоего отца, то, судя по тому, что я уже о нём слышал — это мелкий плут, прощелыга, прохиндей-торгаш или и того хуже — карточный шельмец. Что он может сделать сыну графа фон Феринген [106]— Оттону фон Феринген на его же земле?

Николаус пристыженно замолк.

— Впрочем, должно быть, ты пошёл в свою мать, или на самом деле у тебя другой отец, а не тот болван, что кричит на всех углах, будто Бог подарил ему сына-проповедника, — фон Феринген задумался. — Полагаю, им может оказаться один из монахов, сопровождающих поход... — Он проницательно заглянул в глаза готовому вспылить Николаусу. — Или... я не прав? Судя по твоему благородному возмущению, бери выше. Пробст? Епископ? Архиепископ? Тот, кто на самом деле затеял этот поход? Конечно! Кто же ещё может мечтать отдать собственного сына на заклание, как Авраам, или как Бог Отец? Ты пастушок — пастырь, сын прям Божий и одновременно сын человеческий, простой женщины. Поэтому ты и жил при монастыре. Потому монахи и ведут этот немыслимый поход... Вот оно, стало быть, как... Хотел бы я теперь поглядеть в ясные очи Стефана... да и Петра тоже. Полагаю, что коли пощекотать их ножиком в чувствительных местах, у этих «пастушков» тоже родословная откопается. А?

— Пётр — сын сицилийского канцлера Вальтера фон Пальяра, Ганс.

— А Фридрих — король обеих Сицилий. Ты сказал правду, Вольфганг Франц. Значит, поход отчасти финансирует апулейский выродок... А Стефан?

— Про Стефана я ничего не знаю, кроме того, что мне говорил епископ Триента Федерико Ванги, — Николаус казался растерянным.

— Ага, епископ. — Оттон поднял указательный палец, подчёркивая важность момента.

— Его люди проведут нас через Альпы. Епископ много раз ходил там и один, и как провожатый с войском или путниками, и знает... — снаружи догорал костёр, но даже в сгущающейся мгле было заметно, как покраснел Николаус. — Пастушку Стефану явился Иисус... То есть он встретил монаха, который назвался Христом и передал Стефану письмо для короля Франции. — Николаус готов был провалиться сквозь землю. Впервые эта простая и понятная история показалась ему насквозь фальшивой.

— Опять монах, — фон Феринген разломил лежащий перед ним хлеб на две части и, положив на каждый по куску мяса, протянул угощение Николаусу и Вольфгангу. — Интересно, а как выглядит Федерико Ванги? Он похож на нашего Спасителя?

— Нет... что вы! Он, наверное, такого же роста, как я, у него светло-каштановые волосы и голубые глаза, борода, усы... Он, честно говоря, совсем не похож на епископа, и на Спасителя тоже не похож, потому что много улыбается, любит петь и стрелять. Любит бродить по дорогам и, останавливаясь на постоялых дворах, разговаривать с путешественниками. В детстве, когда он жил у родственников во Франции, он даже попытался удрать от своей тётки, чтобы наняться оруженосцем к какому-то рыцарю... Он говорил, что мечтал стать солдатом или посвятить жизнь охоте и путешествиям, но судьба сложилась не так, как он того желал.

— Человек свободно пересекает Альпы, любит путешествовать и умеет найти общий язык с представителями самых разных сословий. А если понадобится, пожалуй, способен составить документ и на высокой латыни... Не знаешь, Николаус, где был в ту пору твой настоящий отец — епископ Трента очаровательный Федерико Ванги, когда Стефан встретил «Спасителя»?

— Я не знаю этого, — Николаус испуганно перекрестился.

— Верю, верю тебе. И про сына канцлера сразу поверил. Да ты не бойся, Николаус. Теперь, когда понятно, что ты не крестьянин, а обычный бастард, всё сразу же встаёт на место. Сам-то чувствуешь, как легко на душе стало? А чтобы ещё легче получилось, я тебе и твоим крестоносцам жратвы подброшу. Дурацкому пастушку бы, понятное дело, не дал, а бастарду епископа Триента, который дорожки в Альпах как линии на своих руках знает, который и твой маршрут составил (а из трёх колонн он самый терпимый), отчего же не помочь? Правда, Кабан, Хмыло, Рыло? Не за просто так, но всё же изыщу. Авось и мне грешному на том свете доброе дело зачтётся. Или даже на этом. Папашка-то тебя из проповедников, поди, в епископы толкнёт, потом в архиепископы, а там глядишь и... Понимать надо... сын Божий, чудотворец, пастырь... сам — человек из народа, сын простого плотника...