Александр Красницкий - Под русским знаменем

Подполковник взглянул на него лучистыми глазами и ласково улыбнулся.

— Полегчало? — спросил он.

— Так точно, ваше высокородие, то есть как рукой сняло...

— Ну слава Богу! Как зовут?

— Макаров, ваше высокородие.

— Самурского полка?

— Так точно, ваше высокородие.

— Ну, держись, молодец. Помни: Государю и Родине служишь...

Совсем ободрившийся солдат только что хотел было крикнуть «рад стараться», как вдруг откуда-то спереди пронёсся отчаянный крик:

— Неприятель! Туркмены!

Все отдельные группы разом зашевелились, быстро восстановился порядок. Люди сдвинулись в ряды и построили каре. С лихорадочной поспешностью сдернуты были вьюки с верблюдов и разложены так, что из них образовалось прикрытие для стрелков. Орудия зарядили гранатами. В несколько минут приготовились к бою.

Вдали перед отрядом клубилась пыль. Совершенно ясно видны были вооружённые всадники в островерхих шапках и разноцветных халатах. Отчётливо виделись их вооружение, кони, но в то же время взору представлялось, будто эта партия задёрнута какой-то синеватой дымкой, через которую она никак не может продвинуться вперёд и, несомненно двигаясь, в то же самое время остаётся неподвижной на одном и том же месте...

В напряжённом ожидании прошло около получаса. Неприятель виден был всё там же, где он показался впервые. Миновали ещё несколько минут, и вдруг замерший, готовый к бою отряд весь так и всколыхнулся. Стрелковая цепь поднялась из-за своего укрытия. Послышались и громкий смех, и сердитая брань. Поднимаемые на ноги верблюды жалобно заревели. А с неприятельской партией делалось нечто чудесное. Толпа вооружённых всадников вдруг стала тускнеть, расплываться; будто некая сила, словно ветром, развеивала всю эту картину. По прозрачному воздуху поплыли обрывки людей, лошадей, исчезла синеватая дымка, и снова озарённая солнцем даль стала ясна и чиста, и снова в мёртвой песчаной пустыне не заметно стало ни людей, ни жизни...

— Тьфу ты, тьфу! — плевался угрюмый ширванец. — Совсем нечистое место!..

— Не в первый раз марево видится, — поддержал его товарищ. — Недавно целая река представилась. Побежали мы было к ней, а она от нас утекает...

— А явственно-то, явственно как! Словно и взаправду…

— Перевьючивай теперь, когда и так сил не хватает...

Кое-кто из офицеров пытался объяснить солдатам, что такое мираж и отчего он происходит. Их слушали, каждое слово подтверждали уставным «так точно», но в большинстве солдатики были уверены, что в этих случаях без нечистого не обходится...

Остановка и вызванное появлением хотя и призрачного неприятеля нервное возбуждение удвоили силы солдат. Несмотря на зной, они бодрее пошли вперёд, но скоро природа взяла верх над невеликими человеческими силами, и люди опять растянулись, не шли они, а тащились, опять появились уставшие и отставшие, а до конца пути всё ещё было далеко.

тряд из Александровска шёл тремя колоннами, и войска, составлявшие его, были вполне надёжны. Пехота принадлежала к старейшим полкам русской армии, насчитывавшим более столетия своего существования. За эту долгую службу знамёна их видели во Франции, в Италии, в Швейцарии, в Турции, в Персии и в Германии. Славные имена: Париж, Лейпциг, Требия, Берлин, Ахалцых — вписаны в их историю. Они покорили Кавказ и имели все отличия, какие только даются войскам за подвиги: надписи на шапках, серебряные трубы и рожки, георгиевские знамёна и гренадерские бои. Кавалерия отряда состояла из казаков и горцев Дагестанской области.

В первой колонне, выступившей из Киндерли 14 апреля, начальником был старый кавказец майор Буравцов. Вторая колонна, остановленная на пути миражом, состояла из трёх рот ширванцев и одной роты самурцев. Кавалерию её составляли казаки: сунженцы и ейцы, по одной сотне, и две сотни дагестанского конно-иррегулярного полка с полевой и горной артиллерией. Командовал этой колонной полковник Тер-Асатуров. Третью колонну вёл сам начальник отряда полковник Ломакин.

Все эти колонны направлялись от форта Александровска по степному пространству до колодцев Каунды, отсюда уже преддверием возвышенной пустыни Усть-Юрт до колодцев Сенек и далее по пустыне до колодцев Биш-акты. Здесь все колонны соединялись и, оставив отряд для сдерживания киргизов, направлялись через пустыню на хивинский город Кунград, где предполагалось соединение Мангышлакского отряда Ломакина с Оренбургским отрядом генерала Верёвкина.