Виктор Квашин - Последняя крепость империи

Но прорыв случился. Может быть командование осаждённого города именно на неожиданность и рассчитывало. Раскрылись сразу трое ворот, из них вырвались закрытые латами всадники и с воплями понеслись в атаку. В тот же миг взревели монгольские сигнальные трубы, бубухнули накары 46 46 Накары — боевые барабаны. , взметнулись бунчуки командиров, полетели свистящие стрелы в направлениях атаки, и тысячи конных лучников поскакали навстречу атакующим. И завертелась монгольская карусель, столько раз отрабатываемая на учениях: сотни с разных сторон одновременно подлетали почти вплотную, осыпали противника градом стрел и тут же уходили, а другие уже атаковали следом, и сотни стрел просто не позволяли врагам ориентироваться, им невозможно было поднять глаза из-за щитов.

Но неожиданно на острие удара чжурчжэней монголы дрогнули и стали отступать, и паническое бегство вызвало растерянность Сиантоли, только что выскочившего с сотней из карусели и развернувшего бойцов для новой атаки. Он не поверил своим глазам — как они могут отступать, ведь можно сделать иначе, просто расстреливать и дальше, почти не теряя своих, зачем бежать? Он в это время как бы раздвоился: часть его переживала за земляков, другая была командиром воинского подразделения и думала о путях достижения победы над противником. Но монголы побежали, бросая пики и бурдюки с кумысом для облегчения лошадей. Это была паника!

Сиантоли залюбовался атакой чжурчжэней — вот это натиск! Но вдруг! Всё случилось именно вдруг. Даже Сиантоли, наблюдавший со стороны, не сразу понял. Тысячи тяжёлых монгольских конников ударили в тыл наступающим, по воротам, успевшим закрыться, отсекли чжурчжэньский отряд и почти в упор залпами стали расстреливать чжурчжэней бронебойными стрелами. Снова завертелась карусель лучников. Сиантоли в свой черёд тоже дал команду и его сотня, делая разворот, с пятидесяти шагов всадила в несчастных земляков три залпа бронебойных. Им уже ничто не могло помочь. На следующем заходе сотне Сиантоли уже нечего было делать.

Приказано посчитать людей, собрать своих раненых и убитых. Доложили о трёх легко раненых и один из третьего десятка выбил плечо при падении с лошади. Боец Первого десятка Брат Малый на своей лошади вывез с поля боя истекающего кровью командира Стрелу. Он умер, как только сняли с лошади. Стрела вошла в спину, точно между лопаток. Бронебойная. Оперение было обломано, но и так было понятно, что монгольская. Весь десяток искренне жалел Стрелу.

По Ясе требовалось разбирательство и наказание всего десятка. Сиантоли доложил Тысячнику. Тот лично приехал, не слезая с коня посмотрел на спину убитого, потом в глаза каждому из его десятка.

— Назначь нового, — сказал он Сиантоли. — Им — каждому по сорок палок.

Сиантоли обрадовался: так легко отделались при потере командира! Третий десяток скоро и формально отстучал по спинам товарищей.

В лагере Сиантоли построил сотню.

— Кто? — спросил он, вглядываясь в лица. — Кто стрелял в Стрелу? Кто видел?

Никто не видел.

Сиантоли стало вдруг скучно, смертельно захотелось спать.

— Десятником будет Брат Малый. Разойтись, всем отдыхать.

Лёгкая конница была мало пригодна для штурма города. Несколько тысяч были оставлены на случай вылазки осаждённых, других отправили разорять окрестности города и подступы к Великой стене. Тысяча Добун-Мэргэна в составе тумена выдвинулись по тракту в сторону стены. На третий день тысячник созвал сотников, определил задачу: цзиньский корпус идёт на выручку осаждённой крепости, нужно его встретить неожиданной контратакой. Для этого тысячи посотенно становятся в засаду, каждая сотня в определённом месте ждёт подхода врага. В центре надёжные сотни монголов. По флангам, несколько впереди — чужеродцы.

Сотне Сиантоли определили место на крайнем правом фланге в лесу за речкой. Выдвинулись в сумерках, скрытно. Мелкую речку перешли почти бесшумно, вошли в лес, выставили охранение и стали ждать, не спешиваясь. Стояли всю ночь. Было душно и тревожно. Находиться в таком положении бесконечно долго, не перекинувшись даже словом, боясь заскрипеть седлом — трудная задача. Под утро пошёл дождь, но свежее не стало. Одежда под панцирем прилипла к телу, мелкая мошка залепляла лицо, веки, губы, уши горели от укусов. Лошади иногда фыркали, трясли головами, мотали хвостами. Но от такого шума не избавишься. Ждали. Был строгий приказ нойона: ждать сигнала!