Дмитрий Дмитриев - Разрушенная невеста

-- Я -- ваш нижайший и покорнейший слуга, ваше высочество, обещанное мною выполню, прошу мне верить.

-- Я, граф, верю вам и постараюсь оценить вашу службу... Выполните обещанное, получите великую награду.

-- Об этом, принцесса, после. Скажите, в каких вы отношениях с Остерманом? -- несколько подумав, спросил Миних у Анны Леопольдовны.

-- В наилучших. Остерман также ненавидит регента.

-- Хитрит он! Трудно понять его, и недаром называют его лисой. А его сообщничество нам, ваше высочество, нужно.

-- Остерман на моей стороне, я это знаю. Он часто бывает у нас, и мы подолгу с ним беседуем.

-- Постарайтесь, ваше высочество, прилучить его еще более, это -- нужный человек. Теперь я уйду, но пройдет несколько дней, и правительницей могущественного государства будете вы, ваше высочество, -- значительно проговорил Миних. -- Только осторожность, принцесса, первое дело -- осторожность, -- добавил он и, поцеловав руку у Анны Леопольдовны, поспешно вышел.

Миних стал усердно подготовляться к низложению регента Бирона, но он вел свое дело так тонко и осторожно, что хитрый и подозрительный герцог не мог догадаться, что Миних готовит ему подкопы. Фельдмаршал продолжал угождать регенту, выказывая ему большую привязанность и преданность; Бирон, со своей стороны, хотя и мало доверял ему, все же был с ним чрезвычайно вежлив, часто приглашал его к себе обедать и подолгу с ним беседовал.

Накануне низложения и падения Бирона, то есть 8 ноября 1740 года Миних тоже обедал у него. В этот день Бирон был весел и необычайно любезен с Минихом, сам подливал в бокал ему вина, угощал его. Однако Миних был как-то рассеян и задумчив. Это не ускользнуло от наблюдательного Бирона, и он обратился к нему с вопросом:

-- Граф, вы как будто невеселы?

-- Нет, ваша светлость, я весел... Мне нет причины скучать.

-- Мне показалось, будто вы печальны. Но не в том дело... Мне хотелось бы, граф, действовать с вами единодушно, друг другу не мешать.

-- Это и мое непременное желание, ваша светлость.

-- Делить нам, граф, с вами нечего, не так ли?

-- Совершенно верно.

-- Здесь, в этой стране, мне предстоит много дела, труда, и я, граф, хотел бы иметь вас своим помощником.

-- Это такая честь, ваша светлость.

-- Повторяю, я хотел бы с вами, граф, действовать единодушно, но для этого надо, чтобы вы были расположены ко мне, даже преданы.

-- Моя преданность вашей особе всегда видна.

-- За расположение ко мне и преданность вы получите, граф, должное. Вам хорошо известно, что я умею награждать преданных мне людей, а также умею и карать своих недругов, -- возвышая голос, проговорил Бирон.

Обед окончился. Герцог повел Миниха в свой кабинет, усадил его на диван и попросил рассказать о некоторых своих походах и сражениях. Фельдмаршал исполнил это.

-- А скажите, граф, не случалось ли вам предпринимать во время походов какие-нибудь важные дела ночью? -- быстро спросил Бирон.

Этот неожиданный вопрос смутил Миниха и привел его почти в замешательство; он вообразил, что регент догадывается о намерении низложить его ночью; потому Миних решил следующей ночью исполнить задуманное, то есть арестовать Бирона. Однако фельдмаршал так быстро оправился, что подозрительный регент не мог заметить его волнения.

-- Право, не помню, ваша светлость, походов было так много что, может быть, я предпринимал и ночью что-нибудь важное и необычайное. А вообще, ваша светлость, я положил себе за правило пользоваться всеми обстоятельствами, когда они окажутся благоприятными, днем или ночью -- безразлично.

-- Так, так... Стало быть, граф, вы ловите момент?

-- Так точно, ваша светлость, ловлю, благо он попадается в руки.

Бирон и Миних долго еще беседовали. Было уже одиннадцать часов вечера, когда они дружелюбно расстались. Бирон был так ласков и предупредителен, что проводил гостя до двери и на прощанье пожелал ему доброй ночи.

-- И вам доброй, покойной ночи желаю, ваша светлость, -- низко кланяясь еще пока всесильному регенту, проговорил Миних и поехал домой, чтобы готовиться к освобождению России от тирании Бирона.

Сидя в своей карете на пути домой, он думал: "Теперь или никогда. Эта ночь решит мою судьбу и судьбу Бирона. Откладывать нечего; все приготовлено. Владычеству Бирона приходит конец, теперь моя очередь прокладывать дорогу к могуществу и к почестям. Довольно мне гнуть шею перед регентом. Пусть он мне уступит свое могущество, свою власть... Всему свой черед".

У себя Миних застал своего адъютанта подполковника Манштейна и Левушку Храпунова. Последний уже несколько недель жил в Петербурге и успел войти в полное доверие как к фельдмаршалу Миниху, так и к его адъютанту Манштейну.