Анна Пастернак - Любовь принцессы

Он, конечно, знал истинную причину своей отставки. Бюрократические формулировки не могли его обмануть. Он прекрасно понимал, что виной всему его отношения с принцессой Уэльской, благодаря стараниям прессы, получившие широкую огласку. Его сочли неудобным человеком из опасения, что он может запятнать славное имя королевской гвардии.

Все, чего ему хотелось в жизни, — это служить своей родине, еще в детстве он мечтал быть солдатом. И теперь, пытаясь исполнить свой долг, как он себе его представлял, то есть придя на помощь жене будущего монарха, он был лишен всего, к чему стремился. Его однополчане, на поддержку которых, как он полагал, может рассчитывать, те самые люди, которые бесстрашно бросались в бой, когда он вел их на смерть, теперь отвернулись от него. Без армии он был никем и ничем.

Он вернулся домой в Девон уничтоженный и пристыженный. Он знал, что любящая мать не осудит его и все простит, но он был унижен. Ему было тяжело сознавать, что он не оправдал ее надежд. У него с матерью были не такие отношения, чтобы она стала откровенно объяснять ему, что его промахи не могут повлиять на ее любовь. Она мечтала о его счастье, и беспокоит ее теперь вовсе не его отставка, а душевное состояние сына. Но она надеялась, что молчаливый, радушный прием, который он встретил дома, даст ему понять все это лучше всяких слов. Она никогда не касалась больной темы, никогда в ее голосе не звучало даже тени разочарования своим сыном, и такая сдержанность служила подтверждением ее материнской любви.

Отец Джеймса был тоже невозмутим, а ведь Джеймс знал, какие надежды возлагал на него отец, который часто говорил ему о его призвании. Он болезненно переживал сочувствие родителей. Он казался себе маленьким мальчиком, которого решено было не наказывать, молчаливо признавая, что последствия его проступка уже сами по себе служили наказанием. А он мечтал служить им утешением в жизни, мечтал отплатить им за все, что они сделали для него, но более всего ему хотелось, чтобы они могли им гордиться. И их великодушие усугубляло его муки.

Он пытался держаться беззаботно. Никто не говорил о его будущем, не желая ворошить прошлого, и все вели себя так, словно ничего не случилось. Пресловутая английская невозмутимость проявилась в совершенстве.

Большинство друзей Джеймса вскоре от него отвернулись. Поскольку его любовь к Диане держалась в тайне, поскольку никто не мог знать о его страданиях, друзья сделали неверные выводы. Они списали его со счетов, как плохого офицера и жалкого неудачника, не догадываясь, с каким безграничным тактом и терпением он вел себя. Быть может, он оказался слабым, но такого отношения не заслуживал. Как-то вдруг отпала необходимость в его присутствии на блестящих приемах, и обычно обильный поток приглашений иссяк сам собой. Он был один и всеми отвержен.

Те несколько друзей, которые не покинули его в эту минуту, пытались подбодрить его, убеждая воспрянуть духом, собраться и верить, что все еще образуется. И в первую очередь они уговаривали его найти подходящую женщину и жениться. Обзаведясь семьей, он почувствует свою ответственность, обретет цель в жизни. Ведь он любит детей, прекрасно ладит со своими крестниками, и по всему видно, что пора ему заводить своих. Он был бы хорошим отцом. Если он распрощается с холостяцким существованием, жизнь наполнится новым смыслом.

Хорошенько все обдумав, Джеймс решил, что, пожалуй, они правы. Все лучше того отчаяния и ужаса, которые он испытывает теперь, И, возможно, сильные эмоции пробудят его к жизни.

Но вместо того чтобы найти себе милую, скромную, тихую девушку, которая смогла бы утешить его и вернуть ему душевное равновесие, вместо того чтобы попытаться увлечься одной из тех красоток, что вращались в кругу его матери, он отыскал почти точное подобие Дианы. И как Диана в свое время обратила внимание на человека, который более всего напоминал ей Чарльза, так и Джеймс остановил свой выбор на женщине, напоминавшей Диану.

В некотором смысле он верил, что его ждет наказание за роман с Дианой. Где-то глубоко в душе суровые семейные традиции и военное воспитание подсказывали ему, что он поступил дурно. Он должен был отстраниться, нельзя ему было позволить себе приближаться к ней. Но чувства взяли верх над ним, он влюбился и понял, что эта любовь сильнее его. Она одолела его, невзирая на все его благоразумие и опасения.

И вот теперь, словно он был еще недостаточно наказан, он казнил себя сам пренебрежением к своему благополучию. И когда это меньше всего ему было нужно, когда ему не следовало привлекать к себе внимание, у него завязался роман, который не мог не получить самой широкой огласки. Словно он искал самый гибельный путь и, завидев красный свет светофора, изо всех сил нажал на газ.