Бенито Гальдос - Повести о ростовщике Торквемаде

Стремясь создать типический образ умело отобранными деталями, писатель выделяет характерные черты своего персонажа, прибегая в ряде случаев к сатирическому преувеличению и гротеску. Но, выделяя и подчеркивая не случайное, а именно характерное, он добивается того, что образ Торквемады приобретает широкое обобщение, превращается в своеобразный символ мира чистогана и наживы. Очень удачно раскрывает Гальдос типическую сущность образа Торквемады с помощью речевой характеристики.

Так, например, узнав о том, что сын безнадежно болен, ростовщик восклицает: «…я не хочу отдавать моего сына, не хочу… Ведь это воровство, разбой». Слова эти, вырвавшиеся из глубины сердца Торквемады, знаменательны: старый скряга не хочет отдавать сына, как не хотел бы по доброй воле расстаться с частью своего имущества, сулящего высокие доходы в будущем. Даже звезды, на которые «Душегуб» едва ли не впервые взглянул в одну из бессонных ночей, когда умирал его сын, кажутся ему новенькими, блестящими монетами. В своих авторских описаниях Гальдос часто прибегает к образам, сравнениям, взятым из сферы денежных отношений, тем самым еще раз подчеркивая то основное, что характеризует его героя. «Он бежал, словно гнался за должником… и снова шел вперед торопливой походкой кредитора, преследующего свою жертву», — пишет Гальдос о Торквемаде.

Концентрируя действие вокруг одного события, ограничив рамки повествования всего несколькими днями, Гальдос, естественно, сосредоточил все свое внимание главным образом на центральном персонаже. Все остальные действующие лица обрисованы скупо, несколькими штрихами. Но и здесь сказалось возросшее мастерство писателя, его умение рисовать людей экономными художественными средствами, предельно выразительно. Особенно удался Гальдосу образ дона Хосе Байлона, бывшего священника, бывшего бунтаря и бывшего журналиста, а ныне компаньона Торквемады по ростовщическим делам.

Весьма интересны также бегло очерченные образы клиентов Торквемады. Гальдос с искренним сочувствием изображает обездоленных людей, показывая, как глубоко у них человеческое сознание собственного достоинства. Недаром старая Рома, всю жизнь, прожившая в глубокой бедности, с презрением отвергает подачку Торквемады и безбоязненно бросает ему в лицо гневные обвинения…

Этой повестью не завершился рассказ об испанском Гобсеке. Четыре года спустя писатель вновь обращается к образу современного «Великого инквизитора».

Между 1893 и 1895 годами Гальдос создает трилогию о Торквемаде. Если повесть «Торквемада на костре» сюжетно совершенно самостоятельна, то три повести — «Торквемада на кресте» (1893), «Торквемада в чистилище» (1894)1 и «Торквемада и святой Петр» (1895) — по сути дела составляют части одного романа, в котором параллельно развиваются две сюжетные линии, тесно между собой связанные: история превращения «душегуба» ростовщика в крупного финансиста, а также история его женитьбы на Фиделе дель Агила и последующего его «приручения» свояченицей Крус.

Эволюция героя в трилогии после его женитьбы на Фиделе связана с серьезной ломкой привычного уклада жизни скряги. Поэтому-то первая часть трилогии и получает аллегорическое название «Торквемада на кресте». Имя Крус в переводе означает «крест», и, следовательно, название повести может быть расшифровано и как символ подчинения скряги своей будущей свояченице. Точно так же аллегорично название и второй части трилогии: «Торквемада в чистилище». Для того чтобы прийти к вершинам власти и богатства, ростовщик вынужден «очиститься от грехов», отказаться от уже «недостойных» его нового положения ростовщических операций.

Торквемада начинает ворочать все более крупными финансовыми делами, становится сенатором, покупает титул маркиза, слово его — закон в мире биржевиков и финансистов; газеты, министры и даже церковники славят его «государственный ум» и «таланты».

Претерпев удивительную внешнюю метаморфозу, Торквемада, однако, остается внутренне все тем же процентщиком. Его «гениальные» финансовые операции — поставка государству вместо табака мусора, огромные прибыли на строительстве железной дороги, игра на повышение и понижение курса акций на бирже — все это лишь масштабами отличается от его прежних махинаций.

Нарисовав картину необыкновенного возвышения Торквемады, Гальдос показывает, что это возвышение вполне закономерно. Попав в «светское общество», Торквемада находит здесь таких же лишенных щепетильности в денежных делах компаньонов, какими были прежние его друзья — донья Лупе или Хосе Байлон. Таковы и Хуан Гуальберто Серрано, великосветский мошенник, обладавший «на редкость гибкой совестью», и его сынок Хосе Морентин, депутат и кумир «золотой молодежи», и др.