Сергей Горбатых - МбурувичА

Во время очередного обхода, хирург долго осматривал его ноги, после чего тихо сказал старшей сестре милосердия:

— Этому богатырю срочно требуется повторная операция левой ноги. Её могут сделать только в Киеве, Москве или Петрограде. С первым же санитарным поездом отправляйте его в тыл.

— Ничего страшного, доктор, до свадьбы заживёт! — бодро сказал Орлов, хотя сердце его почему-то сжалось от слов хирурга.

Через несколько дней, ночью в госпитале поднялся шум. Бегали санитары, старшая сестра милосердия громко кого-то отчитывала…

— Немцы, немцы наступают! — раздался чей-то истеричный крик.

Поднялась паника. Раненые, которые были в состоянии ходить, вставали со своих коек и собирались в коридоре. Кто не мог подняться жалобно просили:

— Братцы, братцы, не бросайте нас! Не бросайте! Богом просим!

— Прекратить панику! — раздался раздражённый голос начальника госпиталя, — немцы не наступают! Просто сейчас мы начнём готовить всех тяжелораненых для эвакуации в глубокий тыл. Сегодня должен подойти санитарный поезд.

Около сотни подвод, гремя по булыжной мостовой, медленно двигались через Кельцы к железнодорожной станции. На одной из них, на охапке соломы, лежал Орлов. Рядом с ним сидел капитан с загипсованными руками. Хрипели кони, кричали от боли раненые, матерились извозчики…

На станцию прибыли, когда уже встало солнце. Павел, приподнявшись на руках, посмотрел по сторонам. Сожжённый кирпичный пакгауз. Рядом с ним — кирпичная водонапорная башня с огромной дырой от попавшего в неё снаряда. Слева одиноко стояло здание вокзала с обвалившейся от пожара крышей.

— Курить хочется… Сил уже нет терпеть. Подпоручик, вы не могли бы достать из кармана моей шинели папиросы со спичками и помочь мне прикурить? — попросил Орлова капитан с загипсованными руками.

— Конечно же, давайте!

Павел достал папироску, прикурил и вставил потом её в губы капитана.

— Благодарю вас! Хоть вкус табака почувствую! Соскучился, знаете…

Стало резко холодать. Подул сильный ветер, и с неба посыпались маленькие снежинки. Температура падала…

— Как бы нам здесь не околеть, — озабоченно пробормотал капитан, — пойду узнаю, где наш поезд.

Он слез с подводы и ушёл. Вернувшись минут через двадцать, сообщил:

— Железное полотно в двух километрах от станции взорвано. Работает ремонтная летучка. За ней и наш поезд идёт. Держитесь, подпоручик!

Постанывая, в комнату вошёл Филипп Пахомов.

— Ой, сил нет, как живот крутит! — тихо пожаловался он.

— Филипп, ты здоровье-то береги! Не знаешь, откуда вода — не пей! Не знаешь, откуда еда — не ешь! И вообще, всегда старайся пить воду только кипячёную. Потерпи до утра, я в аптеку схожу куплю тебе порошков каких-нибудь. А может сразу к доктору? — высказал ему Орлов.

— Ой, не надо, Павел Фёдорович! Думаю, что до утра пройдёт. У меня так уже бывало, — ответил Пахомов, устраиваясь на своём топчане.

Орлов снова вспомнил тот холодный ноябрьский день на станции Кельцы.

Сначала послышался мощный паровозный гудок, а затем и шум локомотива. Павел поднял голову. На станцию медленно вкатывался железнодорожный состав из белых лакированных вагонов. На каждом из них — сверкающие золотом императорские вензеля. Орлов закрыл глаза, подумав, что он бредит. Через минуту открыл их. На станции стояли новенькие белые вагоны.

— Подпоручик, это же личный санитарный поезд императрицы Александры Фёдоровны! Ну и дела?! Мы спасены, подпоручик! — громко закричал капитан. — Мы спасены! Скоро ты сам увидишь, что значит находиться в этом поезде.

Первым на перрон из поезда сошёл высокий моложавый генерал.

— Я, генерал Риман — начальник собственного военно-санитарного поезда государыни императрицы Александры Фёдоровны, — громко объявил он.

Затем посмотрев по сторонам, гневно закричал:

— Где начальник станции? Ко мне его немедленно! Где начальник госпиталя Кельцы? Почем я его не вижу? Ко мне его! Срочно!

Перед генералом появился начальник станции без фуражки и распахнутой шинели.

— Вы кто такой? Начальник станции? Да какой вы начальник станции в таком виде!!! Привести себя в порядок! Немедленно!!! Старший поездной врач! Архипов! Вы почему стоите? Замёрзли что-ли? Начинайте погрузку раненых!

Санитары занесли Орлова в вагон. Павел сразу же понял смысл слов капитана с загипсованными руками. В вагоне была идеальная чистота. Приятно пахло цветами. Павла положили во втором купе на белоснежную простыню. На столике в маленькой вазочке стоял букетик свежих фиалок. На окне — тёмная толстая штора и накрахмаленные голубые занавески.