Георгий Северцев-Полилов - Сборник Северцев-Полилов - Княжий отрок

— Да что ты, родимый?! — обрадовалась Елена.

И они отправились к тестю Фоки.

Печально сидел старый Акинфий со своей внучкой после ухода Фоки, Евфимия плакала.

— Скоро ли приведется мне с мужем любимым повидеться! — говорила она деду.

— Бог даст, свидетесь… Не печалься, голубка! — утешал ее последний.

У ворот брякнуло кольцо.

— Эх я, старый! — проговорил Акинфий. — На вече забыл сходить… Верно, кто-нибудь возвратился и мне о решении Господина Великого Новгорода скажет… Эй, Кузьма, пойди, отчини ворота! — крикнул он.

— Кого вам нужно? — спросил работник прибывших. Лука, пришедший вместе с последними, весело проговорил:

— Скажи Акинфию! Пусть дорогих гостей принимает! К нему сватья приехала.

На разговор вышел и сам хозяин.

Узнав, кто его гости, он широко распахнул ворота, приглашая к себе в дом.

Обрадовалась приезду свекрови и Евфимия.

— Слава Богу, нашлась у мужа матушка родимая! А то уж больно он скорбел о тебе!

Несмотря на мужское платье, пришлось и Марине признаться.

— Ишь ты, шустрая какая! — шутил старый хозяин. — Тебе, Евфимия, этак ни за что бы не решиться…

Однако старик не посоветовал менять костюм.

— Может быть, князь Андрей сам надумает к рати ехать, так отроков с собою возьмет… А может быть, гонцом тебя послать надумает… А как узнает, что ты девушка, так тебе уж никуда не попасть.

— Дедушка-то правду говорит, сестрица! — обратилась Евфимия к ней. — Как бы я хотела быть на твоем месте: все около мужа находилась бы.

— И впрямь так лучше, дедушка, — согласилась Марина.

— Что ж, коли так, — отозвался Мирон, — пусть в княжих отроках пока остается…

— А ты, сватья, у нас оставайся! — ласково проговорил Акинфий. — Все нам с Евфимией веселее будет.

— Да и ты, дядя, с нами бы побыл! — продолжал он, обращаясь к изографу. — Работа и здесь для тебя найдется!

— А уж сестрицу мы удерживать не будем, — сказала Евфимия. — Пусть в Суздаль к князю Андрею едет.

Погостив два дня у приветливого хозяина, девушка, напутствуемая благословением матери, отправилась во Владимир.

— А ну-ка, пойдем, дядя! — обратился Акинфий к Мирону. — Посмотришь храмы наши… Немалая работа тебе в них найдется!

Оставив Евфимию с Еленой, старики отправились осматривать святыни города.

В церквах оказалось не мало икон, которые нужно было исправить. Сырость, царившая в древних храмах, попортила лики святых во многих местах, а также и стенную живопись. Работы было достаточно, как и предсказывал Акинфий.

Евфимии было приятно проводить время с матерью своего мужа. Она радовалась, что нашла собеседницу, с которой могла говорить о нем, сколько хотела, и последнее обстоятельство давало ей возможность легче переносить его отсутствие.

— А скажи, милая, — спросила Елена невестку, — не был ли с Фокой здесь брат его названый, Василько?

— Был, матушка… Он теперь у князя Андрея любимым дружинником: в посыл от него ездит. Недавно вот, сказывали, в Киев поехал…

— Слава Господу! — обрадовалась Елена. — Я его, как сына, люблю…

— Вот бы Марине жених-то!

— Бог сам рассудит… Може, и будет на то Господня воля! — задумчиво проговорила Елена.

— Теперь они, поди, с Фокой в поход ушли… Сказывали у нас в Новгороде, что великую рать князь собирает, хочет Ростиславичей в полон захватить…

— Эх, скорей бы вернулись они! — со вздохом проговорила вдова. — Мне бы сынка родимого повидать только… Сколь времени не видались…

— Не грустите, маменька, увидите! — утешала ее Евфимия.

Им обоим был дорог этот далекий дружинник.

Вместе с новгородцами во Владимир прибыл и Фока, отпущенный князем Юрием. Князь Андрей пришел в ужасную ярость, когда при возвращении Михно увидел оскорбление, нанесенное послу, и услышал слова Мстислава, переданные мечником.

Андрей велел сейчас кликать клич, сзывая к себе дружины, и послал посольства к князьям, приглашая их идти на общего врага, Ростиславичей.

Согласились, кроме своих ростовцев, суздальцев и владимирцев, идти в поход переяславцы, белозерцы, муромцы, рязанцы и новгородцы.

По примеру прежних походов, во главе сильной рати в пятьдесят тысяч человек Андрей поставил боярина Бориса Жидиславича, но вместо сына Мстислава велел идти в поход новгородскому князю, сыну Юрию.

Вместе с ним прибыла во Владимир и Марина.

Андрей обрадовался приезду своего любимого отрока.

— Вот и ты вернулся, Максим! Я уж думал, что ты пропал! Что ж?! Ступай с моим сыном вместе! Главная рать уже ушла. Вы ее догоните! — продолжал он.