Георгий Северцев-Полилов - Сборник Северцев-Полилов - Княжий отрок

— Эх, как бы их вызволить из Киева! Как бы обиды им там не было! — воскликнул Васильке

— Я тоже об этом думаю, — отозвался Фока.

Порывавшаяся открыться князю Марина должна была отказаться от своего намерения: она шла вместе с переяславскою дружиною на соединение с главными силами.

Дружина быстро двигалась вперед, скоро Андрей соединился со своими подручниками в Вышгороде, своем бывшем уделе. Общий стан был заложен под Киевом, близ Кирилловского монастыря, и, раздвигаясь, железным кольцом окружил город.

— Эх, как бы нам пробраться в город да вызволить матушку! — снова высказался Фока.

— Что ж? Попытаем счастья, пройдем как-нибудь! — отозвался Василько.

То же самое намерение имела и Марина.

— Позволь, княже! Я разведаю, где легче нашей рати; прорваться в Киев!

— Да ты ведь, Максим, здешний, тебе лучше это знать! Ступай! — согласился князь.

Девушка сейчас же отправилась. Она знала хорошо! расположение городского тына и сумела незамеченной пробраться в город. Добраться до материнского дома для нее; не составляло никакого труда. Появление дочери сильно обрадовало вдову.

— Ах, ты, моя ясочка! — говорила она, обнимая девушку. — Как ты сюда могла добраться?.. Ведь суздальцы кругом стоят, никого не пускают!

— Да, удалось, маменька! — весело рассмеялась Марина. — Приведет Бог и выбраться с тобою вместе.

Елена испуганно взглянула на нее.

— Куда, милая?..

— Здесь тебе оставаться, матушка, не следует!.. Суздальцы город возьмут, сожгут и разграбят… Сейчас же и отправимся!

— Как, доченька? Ночью?..

— А днем и не проберешься: увидят…

После долгого раздумья вдова наконец решилась. Обе женщины собрались и тихонько вышли из дому. Марина пошла обратно той же дорогою, но близ тына они были схвачены ночным дозором.

— Какие люди? Куда идете? — грубо спросил их стражник.

— Здешние, киевские! — отозвалась Елена.

— Ой, так ли? Пойдем в избу, огонь я вздую да посмотрю на вас!

Волей-неволей Елена с дочерью вошли в избу.

Марина могла убежать, но не хотела оставить мать.

При свете лучины суровый страж пытливо взглянул на Елену и, очевидно, признал в ней киевлянку. Костюм Марины выдал в ней чужого.

— Ты можешь идти! — обратился он ко вдове. — А тебя, молодец, здесь попридержим до света!

Елена, в свою очередь, решила не покидать дочь и осталась с ней. Тревожно ожидали они рассвета. Марина сознавала, что дружинники сейчас же признают в ней суздальца.

В голове зародился план побега. Начало светать. В суздальском стане, за стенами города, запели трубы. Тыновая стража сменялась.

Пользуясь этим, Марина вместе с матерью выбрались из избы и быстро направились к той лазейке, через которую и пробралась вечером девушка. Побег их был замечен стражей, беглянок вернули и, как подозрительных людей, отправили на княжий двор.

Здесь была собрана часть дружины, присутствовали и ближайшие советники князя.

— Баба-то здешняя, а парень-то, кажись, суздальский! — заметил боярин Бориславич, обращаясь к князю.

— Ну, так отпусти старуху! — проговорил князь. — А парня попридержи.

Елена пыталась дело разъяснить, что пойманный с нею — не парень, а девушка, но ее не слушали и вытолкали с княжего двора. Марина была связана и посажена в пустую избу.

Исчезновение любимого отрока опечалило князя Андрея. Он несколько раз осведомлялся о нем, но никто не знал, куда тот девался.

Осада Киева началась.

Каждый раз, когда Киев был осаждаем врагами, он больше дня не выдерживал осады и обыкновенно сдавался, но на этот раз Мстислав, сознавая, что, сдав город, он навсегда потеряет свой стол, долго выдерживал осаду и бился со врагами.

— Не легко брать город-то! — заметил Андрею двоюродный брат его, Владимир Андреевич. — Много наших полегло…

— О сей день возьмем! — отозвался Олег Святославич.

— А почему ты так думаешь? — спросил Андрей, пытливо глядя на него.

— Извет был, что берендеи и торки не хотят более стоять за Мстислава!

Задумался суздальский князь.

— Коли так, — промолвил он, — обойдем город с тылу! Ты, Жидиславич, иди с той стороны, а мы отсюда с сыном ударим!

Разговор происходил на рассвете двенадцатого марта, на второй неделе поста.

Снова запела труба, созывая полки, и соединенная рать с первыми солнечными лучами двинулась со всех сторон на Киев.

Олег сказал правду: торки и берендеи не стали защищать город и перешли на сторону врагов.

Суздальцы, обойдя с тылу, ворвались в город, сбили тыновую стражу и ударили на киевскую дружину. Несмотря на упорное сопротивление, суздальцы двигались все дальше и дальше.