Роберт Фаббри - Веспасиан. Фальшивый бог Рима

— Слава Царю! — разразилась весёлыми криками толпа.

Веспасиан посмотрел на Ирода: тот сидел, стиснув зубы.

В глазах сверкали гневные молнии. Ещё бы! Новоиспечённый царь мгновенно понял, кому этот фарс предназначен. Ведь ещё совсем недавно он сам, без гроша за душой, как и этот нищий, томился в темнице.

И вот теперь, чтобы его прилюдно унизить, на улице подобрали грязного оборванца и, завернув в пурпурный плащ, несли на носилках вокруг арены. Явный намёк на то, что Калигула вырвал его из-за решётки и сделал царьком.

Ирод поднялся на ноги и, собрав остатки достоинства, направился прочь. Следом за ним, под улюлюканье греков, к выходу потянулись Алабарх и еврейские старейшины.

— Ты был прав, Веспасиан, — с лёгкой улыбкой заметил Флакк, кивком указав на арку, откуда вышла шутовская процессия. — Он действительно умеет сеять раздор и смуту.

Веспасиан оглянулся по сторонам и увидел в тени арки кривоногого коротышку. На губах его играла злобная ухмылка. На какой-то миг их взгляды встретились. Затем Павел повернулся и на кривых ногах поспешил прочь.

е понимаю, почему Флакк смотрит на это сквозь пальцы! — воскликнул Магн, с отвращением глядя на бездыханные тела двух еврейских женщин. Погромщики, перед тем как перерезать им горло, гнусно надругались над обеими. Под голову одной из них, словно этакая жуткая подушка, был подложен трупик грудного ребёнка.

— Потому что греки делают за него его работу, а именно, не дают евреям высунуть носа за пределы еврейского квартала, — отвечал Веспасиан, стараясь не смотреть на мёртвые тела. Вместо этого он с тревогой обернулся и посмотрел на сидящую в паланкине Флавию. Несмотря на старания Зири, обдувавшего её опахалом, она была бледна. Что ж, может, оно даже к лучшему, подумал Веспасиан с нездоровой иронией. В этом случае ей не составит большого труда изобразить в храме Александра обморок, особенно если по пути туда им встретятся новые трупы.

Весть о прилюдном унижении Ирода и его спешном отплытии из Александрии — он даже не стал требовать вторую половину зерна — быстро разлетелась по городу. Евреи восприняли это как личное оскорбление и с возмущёнными криками двинулись в греческий квартал. Греки, на чьей стороне было численное превосходство, в ответ оттеснили ненавистных им евреев назад в еврейский квартал и блокировали все выходы из него. Казалось бы, инцидент был исчерпан. Увы, грекам показалось мало, что они заперли евреев в их квартале. Затем двинули дальше, тесня евреев, пока те не оказались зажаты на нескольких улочках неподалёку от берега, к востоку от Царского дворца. Этим, можно сказать, повезло. Потому что те, кто имел несчастье быть пойманным, закончили свою жизнь в страшных мучениях. Сначала жестоко избив, их затем распяли и сожгли заживо на крестах.

Из окон дворца Веспасиан в то утро наблюдал, как тысячи женщин и детей сгрудились на берегу, пока их мужчины, вооружившись первым, что попало под руку, пытались удержать ту часть еврейского квартала, которая всё ещё оставалась цела. Потому что другая была охвачена такими сильными пожарами, что даже в двух милях от них, на подходах к храму Александра, в воздухе стоял резкий запах гари. Хотя погромы ограничивались еврейским кварталом, Гортензий запросил — и получил — дополнительно шестнадцать легионеров. И всё потому, что Веспасиан, — узнав от Феликса, что копия кирасы готова, — решил, что тянуть нет смысла, и под предлогом, что-де хочет показать Флавии тело Александра, отправился в храм.

— И всё равно мне не понятно, как можно допускать убийства, — буркнул Магн, когда мимо них, что-то возбуждённо выкрикивая, в направлении горящего еврейского квартала пробежала группа греков.

Правда, им хватило сообразительности обогнуть Гортензия и его легионеров, шагавших перед обоими паланкинами.

— Потому, что, чем сильнее накалится обстановка, тем больше будут благодарны Флакку евреи, когда он наконец снизойдёт, чтобы вмешаться и положить конец творимым безобразиям. Тогда они согласятся на его условия, — слабым голосом пояснила Флавия.

— По-моему, чем дольше он будет тянуть, тем больше настроит их против себя.

— Тоже верно, — согласился Веспасиан, — но что мешает Флакку сказать им, что в следующий раз ради них он даже пальцем не пошевелит. Они тотчас закроют рты и оставят свои требования, испытывая благодарность за то, что остались живы.

И тогда всё пойдёт так, как раньше. Что-то подсказывает мне, что именно так и задумано.