Александр Архипов - Бог с нами, братья!

— Побежал, товарищ майор! Он чего-то испугался сильно и побежал. Он у нас лучше всех кроссы бегал. Взвод ещё половину дистанции не пробежит, а он уже на финише стоит. Сволота! — задумчиво улыбаясь, произнёс взводный.

— Бегун, значит. Тогда всё совпадает. Он бежит, «духи» преследуют, а мы за «духами»… Чего стоим? Может они ещё его и не догнали. А теперь, Тарас Григорьич, в темпе! Быстрей ножками перебираем, — взбодрил я задумчивого старлея.

— Георгиевич…

Тридцать минут хорошего темпа в крутую гору хватило, чтобы взвод обеспечения начал заметно отставать от нашей группы. Приходилось притормаживать, а Боцману надрывать голосовые связки, подбадривая отстающих. Во время очередного вливания в ушные раковины несложных матерных фраз, неожиданно откуда-то сверху раздалась длинная пулемётная очередь. Залегли. Вызвал по рации Чалого и приказал взводу оставаться на своих местах и головы не поднимать.

Спросил мимикой и глазами Боцмана: «…откуда, мол?» Старший прапорщик ответил громко, чётко, но не по Уставу:

— А х… хрен его знает, товарищ командир!

Красный и Зелёный прилипли к оптическим прицелам своих СВД. Донец жестами показал, что хочет спровоцировать пулемётчика, чтобы снайпера его засекли. Жестами показываю, чтобы действовал осторожно и даю отмашку. Так, как провоцирует Донец, никто не может провоцировать. Он по жизни был провокатором. Видели когда-нибудь украинский танец гопак? А лезгинку? А матросский танец «яблочко»? А теперь смешайте всё… Донец резко выпрыгивал над камнем, махал руками, переползал и опять вскакивал, и приседал. Тишина. Донец поднялся выше, быстро перебегая от одного большого камня к другому. В бинокль было видно, что парень устал, что куртка сзади вся мокрая от пота, а по губам читались обрывки популярных выражений. Реакция последовала, когда её уже не ждали. Донец снял с головы мокрую кепку и его свежебритая, потная лысина весело заблестела на солнце.

И тут, наконец, сверху… та-та-та-та… Пули вражеского пулемёта царапают валуны и острые мелкие осколки камня рисуют на лысине Донца красные пунктиры. Цок-цок… практически одновременно отработали наши снайпера. И опять тишина. Попали? По поднятым вверх большим пальцам Зелёного и Красного все наши понимают — попали. Со стороны взвода кто-то радостно свистнул и радостно «загыкал». Ага! Сейчас на поклон выйдут! Ждите!

Продолжаем двигаться вверх. На этот раз темп сбавили, риск здесь не нужен. Поднялись к пулемётчику. Интересно. Пулемётчик есть, а пулемёта нет. С собой «духи» прихватили. А что? Вещь полезная. Красный с Зелёным склонились над трупом. Это у них профессиональное. Кто куда попал. Вот уроды тщеславные! Тело душмана лежит на животе, руки вытянуты вперёд, как и держали оружие. Голова откинута назад ближе к правому плечу. Первая пуля вошла в правый глаз, вторая — чуть ниже переносицы. Затылка нет… Рядом штук тридцать пустых гильз.

Неожиданно Донец орёт, не отнимая от глаз свой бинокль:

— Командир! Я их вижу. Двое. Один с пулемётом. Вправо уходят, под Чалого.

Тут же вскочили наши снайпера, ловя прицелами «духов». Но было поздно, басмачи ушли за склон и теперь их могли видеть только Чалый со своими бойцами. Связался со взводным по портативной радиостанции:

— Чалый, смотрите по склону, в вашу сторону пошли два «духа». На рожон не лезь. Им деваться некуда. Не возьмёте вы, возьмёт Зверь. Они как раз в его сторону идут.

— Есть, понял, — коротко ответил взводный.

— Так, что имеем в сухом остатке? Один ликвидирован, двое ушли вправо в ловушку Зверя. Ещё трое где-то болтаются. С пленным они быстро не пойдут, — рассуждал я.

— А тут они уже выбирать будут. Пленного тащить и рисковать, что их догонят или избавляться от обузы и, пользуясь знанием местности, будут стараться уйти, — развил мою мысль Донец.

— Хорош умничать. Думаю, они решили разделиться. Если эти пошли вправо, то вторая тройка по логике пойдёт влево. А сними и наш Дорох, — рубанул Боцман, — так, командир?

— Похоже, что так, Гриша. Поднимаемся цепью, снайпера на флангах. Парни, постоянный контроль в оптику.

Связались со Зверем. Оказывается, у них тоже был визуальный контакт с «духами». Видели троих, у второго номера в руках гранатомёт. Пленного Дорошенко никто не видел. И где этот потерпевший?

В наушниках радиостанции, не решаясь произнести первую фразу, засопел Чалый. На всякий случай поднимаю руку, зажатую в кулак. Останавливаем движение.