Ревекка Рубинштейн - За что Ксеркс высек море [Рассказы из истории греко-персидских войн]

— Мы хорошо знаем тебя, Дарий, и не сомневаемся в твоем мужестве. Но я думаю, не следует поступать опрометчиво. Нас слишком мало, чтобы выполнить то, что мы задумали. Нужно к этому привлечь побольше людей.

Дарий не сдержался и прервал Отану:

— Знайте же: если вы последуете совету Отаны, то погибнете. Чем больше людей будет участвовать в заговоре, тем большая грозит нам опасность. Ведь всегда может найтись кто-либо, кто из выгоды предаст нас. Надо действовать немедленно. Долго сохранять тайну нам не удастся.

— Если ты так торопишь нас, то объясни, как мы сможем проникнуть во дворец к самозванцу.

— Нас слишком хорошо знает дворцовая стража, и она не посмеет нас задержать. Кроме того, у меня есть хороший предлог прийти к самозванцу. Я только что прибыл из Пасаргад и могу сказать, что привез ему из столицы важные известия.

Отана замялся:

— Все хорошо в твоем плане. Только не нравится мне, что мы будем лгать…

И снова выступил Дарий:

— Где ложь нужна, там следует лгать. Ведь цель правды и лжи одна и та же. Одни лгут, чтобы убедить ложью и извлечь пользу. Другие говорят правду, чтобы вызвать к себе доверие и получить от этого выгоду. Таким образом, мы преследуем одну цель разными средствами.

— Дарий прав, — поддержал его Гобрий. — Когда еще нам представится более удобный случай? Вспомните, что сказал нам Камбис, умирая: если самозванец добыл власть хитростью, то вы хитростью отберите ее. Послушаем Дария: прямо отсюда надо идти во дворец и уничтожить самозванца.

Все согласились.

— Итак, за мной, — поднял руку Дарий. — Тех привратников, которые нас свободно пропустят, мы впоследствии наградим. А тот, кто нас будет задерживать, поплатится за это.

Заговорщики взяли мечи и вышли на улицу. Они направились во дворец.

У ворот все произошло так, как предполагал Дарий. Стража, узнав царедворцев, почтительно пропустила их. Во дворе их пытались задержать слуги, но Гобрий и Мегабиз сильным ударом отшвырнули их, и все семеро без помехи прошли во дворец на мужскую половину. Гаумата с братом находились там. На крик слуги они бросились во двор. Но, увидев входящих персов, поняли всё и схватились за оружие. У Гауматы был лук, у Патизейта — копье. Началась схватка. Аспатин был ранен ударом копья в бедро, Интаферн потерял глаз. Гобрий напал на Гаумату, тот отчаянно отбивался. Дарий стоял рядом. В комнате было темно.

— Чего ты стоишь? — крикнул Гобрий.

— Я боюсь в темноте попасть в тебя, — отвечал Дарий.

— Бей мечом!

Дарий размахнулся и сильным ударом сразил Гаумату. Гобрий остался невредим.

А в это время Отана и Мегабиз расправились с Патизейтом.

Так были убиты оба брата, и власть снова перешла к персам.

Но теперь нужно было решить, кто будет править государством.

Снова собрались семь персидских мужей, на этот раз уже открыто, не таясь ни от кого.

Первым встал Отана:

— Я думаю, что никто из нас один не может управлять царством. Вспомните, как много мы терпели от своеволия и жестокости Камбиса. Он поступал как хотел. Казнил без суда, назначал на высокие посты тех, кто ему угождал. Лучше всего, если править будет народное собрание. На различные должности будем назначать по жребию.

Тогда поднялся со своего места Мегабиз и возразил Отане:

— Что хорошего видишь ты в том, что страной будет управлять своевольная толпа? Разве можно доверить этим ничтожным людям решать государственные дела! Надо выбрать из знатных персов нескольких достойных, составить из них совет и вручить ему власть в стране. Конечно, все мы тоже войдем в этот совет.

Третьим стал говорить Дарий:

— Мегабиз правильно сказал: незачем черни управлять страной, но передать власть небольшому совету тоже неразумно. Когда несколько человек стоят во главе государства, между ними не может быть согласия. Каждый захочет поставить себя выше других. Начнется борьба и междоусобицы. И так будет до тех пор, пока кто-нибудь один не захватит власть. Так не лучше ли сразу поставить одного царя? Вспомните, кто освободил нас от рабства и дал свободу. Это был не народ, не совет, а Кир — царь царей, царь всех стран. Так давайте же и мы установим единовластие.

Остальные поддержали Дария.

Но кому быть царем?

Все семеро принадлежали к знатным родам, и каждый из них имел на это право. Тогда еще раз поднялся Отана.

— Я не желаю ни царствовать, ни подчиняться, — заявил он и удалился.

Оставшиеся еще долго обсуждали, как бросить жребий. Наконец они порешили: при восходе солнца все шестеро сядут на коней и, чья лошадь заржет первая, тот и будет царем.