Александр Красницкий - Рюрик

Ветви густо разросшихся деревьев задевали Вадима, и ему чудилось, что это чьи-то цепкие руки хватают его…

Ветер шелестел листвой, и в этом шелесте убийце ясно слышались роковые голоса и лес ему казался весь наполненным ими.

Вадим бежал всё дальше и дальше, ели и сосны своими ветвями кололи его лицо, но он не чувствовал боли, не замечал, что по лицу его струится из ран тёплая кровь…

Наконец юноша почувствовал, что он задыхается и бежать он больше не в силах. Как подкошенный рухнул он на траву, ожидая, что вот-вот страшный волхв настигнет его и разорвёт на клочки.

Вдруг ему послышались невдалеке человеческие голоса.

"Всё, всё кончено, - мелькнула мысль в голове старейшинского сына, гибель моя неизбежна, старый кровожадный волхв настиг меня…"

А голоса раздавались всё ближе и ближе…

- Ясно слышен был чей-то крик здесь поблизости, - различил знакомый голос Вадим. - Крик этот был не криком дикого зверя, а поражённого насмерть человека…

- Вот и трава здесь помята… Сучья на елях поломаны.

- Значит, я не ошибся…

- Ищите, все ищите, обойдите всю рощу из края в край, - различил Вадим старческий голосок, который одновременно заставил и задрожать его, и обрадовал, - найдите ослушника велений нашего бога и приведите его к нам… Мы посмотрим, кто этот дерзкий, осмелившийся нарушить заветы Перуна… Ступайте, ищите… Я буду ждать вас на этом месте…

Прошло несколько томительных, показавшихся необыкновенно долгими Вадиму мгновений. Он ещё глубже забился в траву в надежде, что люди, голоса которых он так ясно слышал, пройдут мимо, не заметив его.

По голосам Вадим узнал служителей Перуна, а в распоряжавшемся поисками старике он признал верховного жреца Велемира.

Юноша знал, что его ждёт, и потому появление жрецов перепугало его не менее, чем преследование страшного волхва. Как ни дружен с его семьёй Велемир, как ни уважает его отца, старейшину, всё-таки он не преступит заветов и жестоко, может быть даже смертельно накажет ослушника.

Вдруг Вадим услышал совсем близко от себя шорох. Чья-то нетвёрдая нога ступала по сухим сучьям, с треском подламывающимся. Вот уже кто-то остановился рядом с ним, и Вадим почувствовал, как чья-то рука коснулась его плеча.

- Кто бы ты ни был, приказываю тебе встать, - услыхал он над собою голос Велемира, - покажи лицо своё и дай увидеть того, кто осмелился нарушить волю Перуна и попрать дерзкою ногою священную рощу…

- Велемир, прости! - не своим голосом воскликнул юноша, приподнимаясь с земли.

Пред ним стоял высокий, весь седой старец. На груди его, покрытой белыми как снег одеждами, лежала длинная седая борода. Лицо его, изборождённое множеством морщин, было грозно. Глаза из-под нависших седых бровей метали молнии.

Стар, очень стар был Велемир, верховный жрец Перуна - главного и грозного божества приильменских славян! Сколько вёсен он встретил, сколько зим пережил! Старики приильменских родов совсем детьми ещё были, а Велемир, такой же древний, такой же грозно-важный, служил уже Перуну-громовержцу.

Когда он был молод и был ли он когда-либо молод - никто не знал.

Ильменским славянам казалось даже, что он и явился на свет Божий старым, седым.

Про него ходили в родах чудные рассказы. Говорили, что Перун всё делает по слову его, ни в чём не ослушивается грозный бог своего любимого служителя.

Захочет Велемир, и нашлёт Перун на роды славянские бедствия тяжёлые: голод, смерть лютую, и ничто от них, кроме просьб Велемира, народ не избавит.

Оттого и боятся и уважают верховного жреца Перуна все роды славянские…

Теперь этот грозный старец, гневный, раздражённый, стоял пред перепуганным старейшинским сыном, не смевшим поднять на него глаз.

Несколько мгновений старец, казалось, не узнавал юноши.

- Вадим, сын старейшины, уважаемого всеми ильменскими родами Володислава! - воскликнул он. - Так это ты осмелился, дерзкий, вступить в это священное место?

- Выслушай, отец, умоляю тебя, - робко вымолвил Вадим, - я скажу тебе всю правду…

- Нечего мне слушать… Я сейчас созову всех верных Перуну, и мы поступим с тобой, как приказывает закон… Ты осмелился нарушить завет, и грех твой падает на твою голову.

Суровый старик поднёс руки ко рту, готовясь закричать что было сил, но Вадим ухватил его за край одежды и заговорил просительно:

- Не зови, отец, дай мне сказать тебе правду, при других я не скажу… Помедли… Ты всегда успеешь осудить меня!..

- Ну, говори, - согласился наконец Велемир, - горе тебе, если ты солжёшь… Перун покарает и тебя, и род твой. Говори скорей, пока не пришли сюда служители Перуна.