Михаил Зуев-Ордынец - Последний сплав

— Как называется эта гора? — обернулся поручик к «лучшим людям».

— Это Думная, господин офицер, — ответил отец Анисим, считавший себя краеведом. — А названа так потому, что древние насельники края — чудь, собирали на ней свои вече, думные сходбища.

— Неправда! — сказал кто-то непочтительно. — Думной она названа по причине бывшего на ней сходбища для соглашения между собою взбунтовавшихся рабочих нашего завода.

Все оглянулись и удивились, что это маленький невзрачный старик в надвинутом на лоб ватном картузе.

— Ну, и как? — спросил с ехидцей отец Анисим. — Удачный был бунт?

— Нет! Начальство заводское и поп заманили всех рабочих в церковь на молебен, а при выходе из церкви перехватали коноводов и сослали в Сибирь, на каторгу. Потому не удался бунт! Не добились рабочие своих правов!

Отец Анисим прикусил раздраженно губу. Поручик потер растерянно румяный, как яблоко, подбородок. Не растерялся только генерал:

— Ты кто такой? Большевик?

— Рабочий здешний, — ответил мирно старичок. — Семен Капралов, литейщик.

— Записать! — шепнул генерал поручику.

Восторженный поручик записал поспешно в блок-нот:

«Рабочий Семен Капралов. Тайный большевик».

Прочитал предыдущую надпись и подумал восторженно: повидимому, этого самого Капралова на этой самой стегальне первого и отлупцуют.

— А теперь, дорогие гости и защитники, — поспешил замять общую неловкость «тетя Ляля», — нам осталось осмотреть только рудник, и — обедать!

Чтобы попасть на рудник Неожиданный, пришлось вернуться к железнодорожной ветке. Когда шли вдоль полотна, увидели десять вагонов с новенькими пломбами и надписями: «Секретно. Огнеопасно». Сцепщик, подняв тяжелую петлю стяжки, прицеплял к вагонам паровоз. Мощный декапод храпел, как застоявшийся конь, сдерживаемый толстым кучером.

Генерал хлопнул ладонью по стенке вагона.

— Прямым сообщением на фронт! Пасхальный подарок красным! И, как всякий подарок, держится в секрете.

Восторженный поручик захохотал первым. Остальные поддержали его дружно и весело.

…Мосье Лялайг решил показать гостям самое интересное — проходку новой шахты. Он подвел их к черному жерлу шахтного ствола, а сам встал на отвал пустой породы, поднятой из шахты, вытянул руки, прося внимания, но земля вдруг тяжко охнула, содрогаясь. «Тетю Лялю» швырнуло вниз, и он съехал с отвала к ногам попятившегося оторопело генерала.

В наступившей свинцовой тишине все услышали: на ветке кричит испуганно и громко паровоз. А потом закричал истерично господин Лейзе:

— Это взорвался мост через Безыменку! Видите — дым, и эшелон стоит!

— Поручик, немедленно узнать и доложить! — приказал отрывисто генерал.

Поручик побежал вприпрыжку по шпалам в сторону Заречья. Вернулся он через полчаса, верхом, и доложил:

— Мост через Безыменку взорван! Секретный эшелон невредим, но остался по эту сторону реки! Задержано пять человек. Их ведут сюда!

Задержанных привели. Один крепко и часто вытирал ладонью глаза, залитые кровью из раны на лбу; перебитая рука второго висела плетью; третий был почему-то в одном лишь грязном и закоптевшем белье (от взрыва загорелась его одежда, и он сам сорвал с себя пылающие лохмотья); четвертый прихрамывал и морщился, держась за бок; пятый был здоров, весел и дерзко разглядывал генерала круглыми, чуть на выкате глазами:

— Бунтовать?.. Взрывы устраивать? — подбежал генерал к арестованным. — Кто?.. Кто такие? Откуда?

— Крепильщик, — сказал человек с глазами, залитыми кровью.

— Бурильщик, — сказал тот, что в одном белье.

— Известно кто, шахтеры! — крикнул здоровый, веселый и озорной. — Шахтеры, отсюда, с Неожиданного!

— Шахтеры? — пошел на него генерал, расстегивая револьверный кобур. — Шахтеры, говоришь?

Веселый шахтер попятился и встал на краю шахтного ствола. Внезапно похолодевшей спиной, дрогнувшими ногами почувствовал сзади себя бездну, пропасть. А по лицу генерала, как мимолетный взблеск, пролетела судорога ярости, и он надвинулся на шахтера вплотную.

— Шахтер, говоришь? — спросил для чего-то еще раз и тихо и тяжело уронил набухшие злобой слова. — Прыгай в шахту, если шахтер!

Шахтер понял, озорные его глаза погрустили, но он не шевельнулся.

— Прыгай! Сейчас же! — гаркнул взбешенный генерал, поднимая на него револьвер.

— Ладно, — тихо ответил тот, — сейчас прыгну.

Он глубоко вздохнул и повел вокруг снова дерзкими глазами. Большое рыжее солнце падало за горы. Плавились медные стволы сосен на их вершинах. Над Заречьем летали, играя крыльями, белые и синие голуби (попович гоняет). На взгорьях глухо брякали боталами пасущиеся лошади. Шахтер вздохнул еще раз глубоко и медленно, цедя сквозь зубы сладкие запахи весны и, подпрыгнув смешно, по-детски, исчез в черном отверстии шахты.