Михаил Зуев-Ордынец - Последний сплав

— Да уж навозный из тебя вояка! — заухал смехом, как филин, лоцман.

— Грыжа мне воевать мешает. Говорю, грыжу нажил, когда тот чёртов якорь царский таскал, — начал сердиться Капралов и кивнул на лежащего поручика. — Насовсем убаюкал? Ну и кулачищи у тебя!

— Оклемается. Я ведь с расчетом бил, чтоб не до смерти. А вы как? Расчербарили колчаков? Bo-время успели. Еще бы чуть, и опоздали. Днем вам бы их не взять.

— Ты маленько виноват! — продолжал сердиться Капралов. — Чего раньше не упредил, дурак старый? По делом я тебя по уху звезданул, там, на пристани. Хотя и за другое бил. А как отошел я от тебя к людям, в толпу, тут меня старуха твоя и поймала. Все твои слова в точности передала. Ну, я само-собой мерина под седло, и в горы, к нашим, к «гамаюнам». Едва успели!

Густая тесьма его бровей шевельнулась вдруг ласковым изгибом.

— А ты как, старый леший, доспел дело? Перо, бают, нарочно сломал?

— Я все могу! Я Чусовую, как свою запазуху, знаю! — распушил Матвей бороду и поглядел свысока на подходящих «Гамаюнов».

Партизаны были вооружены старенькими берданами, охотничьими дробовиками, самодельными пиками, даже вилами-тройчатками.

— Оружьишко у вас, вижу, хреновое, — покачал он головой и кивнул на барку. — Айдате, коли так. Получайте новенькое, самолучшее! В целости и сохранности доставлено, как генералу было обещано…

Гамаюн— вещая птица персидской мифологии, символ славы и богатства.

«Кузюк»— старое уральское прозвище рабочих (крепостных) казенных заводов.

Жанен— глава французской военной миссии при Колчаке.

Пишон— французский военный агент при Колчаке.

Руль на середину.

Близ теперешнего Баранчинского завода; Журавлик — приток Серебряной.

Это, конечно, неверно. Ермак шел в Сибирь одним путем, который был описан выше.