Валентин Иванов - Необычайные приключения Кукши из Домовичей. Сигурд победитель дракона. Повести древних лет

От движения драккара берега меняют очертания, подобно бегущим тучам, а кормчие должны знать их, как знают лица друзей и уловки врагов.

Когда Медведь превратится в Жабу, пора отойти от берега и править на Человека. А когда Человек начнет исчезать, уходи прямо в море и плыви, пока не увидишь Башню. Это знак, что пора положить руль на левый борт и грести до мига, в который из моря высунутся Три Рога… И так неделя за неделей. Приметы берегов сосчитаны, узнаны и навечно уложены в памяти.

Кормчий познает море, как мужчина женщину. Он знает все ветры и предсказывает перемены погоды. Глядя на воду даже у чужих берегов, он правильно судит о глубинах и безошибочно догадывается о близости суши. Недаром кормчий имеет право на три доли, даже если он не сходит на берег, не принимает участия в бою и в захвате добычи. В море власть кормчего равна власти ярла.

Викинги гребут сменяясь. На каждом руме сидят четыре викинга, по два на весло. Прикоснуться к веслу драккара — это высокая честь. Если случай, необходимость или воля ярла посадят на рум даже клейменого траллса, он, взявшись за весло, делается свободным человеком навсегда. Скальды воспевают героев, которые умели грести от восхода и до восхода солнца. О Гундере, Великом Гребце, который мог сразу грести парой весел, сложены длинные саги.

Рассказывают, что греки и арабы сажают к веслам рабов и приковывают их к румам, как викинги приковывают траллсов к рулям барж. Слыша об этом, дети фиордов презрительно издеваются над воинами с нежными ладонями, боящимися весла. Таких легко побеждать. В решительную минуту, когда от гребца зависит все, раб не будет грести до последнего вздоха, как викинг. Держать на румах траллсов — готовить врага, который ждет минуту, чтобы перерезать господину подколенную жилу.

Слово «вик» значит вертеть, «инг» — тот, кто держит весло. Соединение этих двух слов образует название людей, плавающих в морях за добычей. Викинги. Они населяют море и в нем ищут себе пищу. Но не рыбной ловлей или охотой на морского зверя! Сами викинги говорят о себе так:

«Мир принадлежит тому, кто храбрее и сильнее. Бедный идет в море за добычей, богатый — за славой и властью. Мы не воруем, а отнимаем, и это благородное дело мужчины. Мы не спрашиваем ни о чем, когда берем чью-либо жизнь и имущество. Мы не верим ни во что, кроме силы нашего оружия и нашей храбрости. Мы всегда довольны нашей верой, и нам не на что жаловаться…»

Викинги гребли и гребли. От Нидароса до проливов в Варяжское море с попутным ветром дней двадцать пути, а с противным — все тридцать. От проливов до Скирингссала — дней шесть…

Когда кончались запасы питьевой воды, драккары подходили к берегу. Среди бесчисленных фиордов кормчие выбирали только те, где не было населения.

Порой на мысах подскакивали дымки — стража предупреждала владельцев фиордов о появлении в их водах чужих драккаров. Сигналы тревоги встречали и провожали флотилию Оттара. Однако же зоркие сторожевые посты различали и нагруженные баржи, и глубокую осадку самих драккаров: было время сбора ярлов и купцов в Скирингссале.

Тревога была уместной. Недоверчивость и хитрость являлись свойствами, необходимыми для существования. В этих водах никогда не было мира. В любой час сильный брал у слабого, а сильнейший отнимал у сильного. Редкие встречные драккары поспешно прятались в извилинах фиордов.

Оттар знал берега не хуже кормчих. Его отец и он сам часто выжимали страндхуг в местных поселениях свободных бондэров. Законы фиордов обязывали землепашцев бесплатно снабжать продовольствием викингов, собравшихся в поход. Тот, кто сидел дома, должен был кормить того, кто воевал за морем. Свободные ярлы никогда не забывали воспользоваться выгодным правом страндхуга.

Дни быстро укорачивались, море портилось. По ночам, чтобы не потерять друг друга, драккары палили факелы из китового жира. Дымное пламя чадило на корме, на носу зажигали фонарь. Огонь толстой свечи новгородского воска защищался от ветра и брызг слюдяными пластинками в медных рамках.

На короткой носовой палубе «Дракона» разбили низкую палатку из плотной тюленьей кожи. В ней жили Гильдис и две сопровождавшие ее женщины. Туда заползали и спали на белых медвежьих шкурах под теплыми одеялами из светлого мягкого меха пушистого северного волка.

На рассвете Гильдис высовывала белокурую голову и видела раздутый черно-красный парус, который выпячивался брюхом и скрывал корму. Тюки и ящики, загромождавшие дно «Дракона», были уложены плотно и правильно, не нарушая равновесия драккара. Все было влажно от брызг и ночного дождя и повсюду спали викинги, в штанах из козьего или овечьего меха и в кожаных кафтанах.