Валентин Иванов - Необычайные приключения Кукши из Домовичей. Сигурд победитель дракона. Повести древних лет

Таков порядок и у Изяслава, и во всех новгородских домах. Что в доме, то все принадлежит хозяйкам. И к погребным запасам, и к съестному в клетях прикасается лишь женская рука.

Мужик в женские дела не входит. Без хозяйки муж голодный насидится, но не прикоснется к печной заслонке, не поднимет творила в погребе, не сунется в хлебный ларь. Таков обычай. Не зря говорится, что без хозяйки нет хозяину ни ковша, ни куска. Хозяйка в почете.

Изяслав почитал Светланку за умелое и рачительное домоправство. Но одного почета мало. Любил муж жену поначалу за женскую красоту, а с годами еще больше полюбил за разумный, добрый нрав, за совет, за удачных, ладных детей. Изяслав не противился, когда после стола Светланка его удержала, чтобы поговорить с глазу на глаз.

Заренка к отцу молча приласкалась, как полевая повилика. А Светланка прямо спросила:

— Как же мы теперь будем с Одинцом-то?

Изяславу не понравилось, нахмурился. Ему и самому Одинец был хорош, но теперь ничего не поделаешь. Добро еще, что парень живым и на свободе остался, а в Город ему ходу не будет. Он должен Городу пятнадцать фунтов серебра — где же ему их взять?

Заренка шепчет:

— А ты, тятенька, его выкупи, выкупи, родимый!

Изяслав рассердился и даже отвел от себя рукой дочь:

— Эк придумала! Где же я такое место серебра возьму?!

Горько заплакала Заренка. Отцовское сердце как воск тает от дочерних слез.

— Опомнись, доченька, — сказал Изяслав. — Если бы было у меня так много серебра и я бы его Городу отдал, что Одинцу делать? Нурманны его кровники. Вернется Одинец, и придется ему во дворе сидеть без выхода. Если его нурманны зарежут, с них ответа не будет. А Одинец убьет или кого-нибудь из них ранит в защите, ему придется отвечать за вторую кровь. Наша Правда иноземных гостей строго охраняет.

Заренка вскипела, слезы пропали:

— Коли так, я за ним побегу, найду его и с ним еще дальше уйду!

Ох уж вы, детушки! Малы вы — и заботы малые, подросли — и заботы выросли. Не знает Изяслав, что делать с дочерью: не то сердиться, не то ласкать. Подумал он, что пора бы девушку отдать замуж, но ничего не сказал, только покачал головой и пошел из избы. Дня оставалось мало, а работы много. Ужо ночью с женой на одной подушке будет додумывать, как дочернему горю помогать. Одинец парень хороший, и мастер из него будет, но характером он непокорен, самоволен и упрям. И без наложенной на Одинца виры не раз и не два подумал бы Изяслав, брать его в зятья иль не брать.

Вечером пятеро нурманнов подошли к воротам двора старшины Славенского конца Ставра. Постучали калиточным кольцом, и за тыном глухо отозвались псы.

Ставр держал фризонских собак, которые хороши не только для медвежьей и кабаньей охоты, а и для двора. Они ворчат не громко, но такими голосами, что сразу отбивают охоту войти даже днем. А ну как псы спущены с привязки?

У боярина дом двухъярусный, и нурманнов провели в верхнюю светлицу.

Ставр владел и огнищами на близких к Городу землях и держал рыбные ловли на Волхове и Ильмене. Но главное его богатство шло от торговли. Он повсюду в Городе и в Новгородских землях старался скупать бобровые, собольи, куньи, выдровые, рысьи и беличьи меха. Меха давали Ставру иноземные товары, которыми от торговал в Городе. И еще Ставр торговал серебром, давая его в рост под большие прибыли малым купцам, которые вели дело на заемные деньги.

Кроме серебра и мехов, боярин не брезговал и всеми другими грубыми товарами. Простые, тяжелогрузные товары Ставр уступал на месте иноземным купцам: мед, воск, сало, кожи, товары валяные, щепные, гончарные, железные. А дорогие меха мог бы тоже сбывать в Новгороде, но их он предпочитал отправлять к Грекам. Так барыши большие.

К Грекам путь дальний. От Ильменя поднимаются по Ловати и волоками тащатся в Днепр. Уходят по большой воде после вскрытия рек, чтобы вернуться в Город до зимы. Сверху до Киева везде по рекам и по Днепру живут люди рода славяно-русского. В самом Киеве сидит князь и правит делами согласно с лучшими людьми избранного веча по Правде, сходной с Новгородской. Потому-то от Новгорода и до Киева мирно, и торговые лодьи ходят без опаски, среди своих.

Пониже Киева лесам конец. Там степи, заросшие травами, которые скроют коня со всадником. И плыть надобно не вразбивку, а стаями, держать крепкую стражу: только и смотри, чтобы не налетели неведомые разбойничьи люди.