Кейт Мортон: Дочь часовых дел мастера [litres]

Просыпаясь, Джек прежде всего понял, что он не лежит больше на той богом проклятой койке в старой пивоварне. Теперь поверхность под ним стала еще жестче, зато настроение у него было лучше некуда.

Буйная мешанина красок на обоях – зелень и пурпур – подсказала ему, где он; зрелые ягоды шелковицы и надпись над входом: «Истина, Красота, Свет». Он спал на полу, в доме.

Кто-то пошевелился на кушетке, и Джек вспомнил, что он не один.

Стремительно, словно кусочки стекла в калейдоскопе, события прошлой ночи встали на место. Гроза, отказ таксиста приехать, бутылка вина, купленная им по какому-то наитию в «Теско».

Она еще спала, такая нежная, темные волосы аккуратно пострижены вокруг ушей. Джеку она напомнила чайную чашку, оказавшуюся не в том месте и не в то время, – у него был особый талант ронять их и разбивать.

На цыпочках он прошел по коридору и направился в пивоварню, где стал заваривать чай.

Когда он вернулся с двумя кружками, над которыми поднимался ароматный парок, она уже проснулась и сидела на той же кушетке, обернув плечи одеялом.

– Доброе утро, – сказала она.

– Доброе.

– Я не поехала в Лондон.

– Я заметил.

Они проговорили всю ночь. Истина, красота и свет – в этой комнате, как и во всем доме, точно была какая-то магия. Джек рассказал ей о своих девочках и о Саре. О том, что стряслось в банке, как раз перед тем, как он ушел из полиции. Джек отказался тогда выполнять приказ, и дело кончилось тем, что он спас семерых заложников, а сам словил пулю в плечо. Во всех газетах его славили как героя, но для Сары это стало последней каплей.

– Как ты мог, Джек? – сказала она ему тогда. – Ты совсем не думал о детях? О наших девочках? Тебя ведь могли убить.

– Там, в банке, тоже были дети, Сар.

– Но чужие. Какой из тебя отец, если ты не в состоянии осознать эту простую разницу?

Джек не знал, что ответить. А она вскоре собрала вещи и заявила, что возвращается в Англию, поближе к родителям.

Еще он рассказал Элоди про Бена: как тот погиб ровно двадцать пять лет назад, в пятницу, как его смерть сломала их отца. А Элоди рассказала ему о смерти матери, тоже двадцать пять лет назад, и об отце, до сих пор придавленном горем, – она собиралась поговорить с ним, как только вернется в Лондон.

Она рассказала ему о своей подруге Пиппе и о работе, которую очень любит, признавшись, что ей всегда казалось, будто эта любовь делает ее немного странной в глазах других, но теперь ей все равно.

А под конец, когда они переговорили буквально обо всем и пропустить такую заметную вещь, как кольцо у нее на пальце, было уже просто подозрительно, он спросил ее об этом, и она ответила, что помолвлена и скоро выходит замуж.

Эти слова резанули Джека так больно, что он даже удивился: разве можно чувствовать такое в отношении человека, которого знаешь в общем и целом часов сорок? И попытался спустить все на тормозах. Сказал «поздравляю» и спросил, каков он, этот счастливец.

Алистер – все Алистеры, которых Джек встречал в жизни, оказывались почему-то полными придурками, – так вот, Алистер был банкиром. Он был милым. Успешным. Иногда забавным.

– Есть, правда, одна проблема, – добавила она, состроив гримаску, – по-моему, он меня не любит.

– Почему? Что с ним не так?

– Мне кажется, он влюблен в другую женщину. И еще мне кажется, что эта женщина – моя мать.

– Хм, это как-то… неожиданно, учитывая обстоятельства.

Она не смогла сдержать улыбку, а Джек спросил:

– Но ты-то его любишь?

Сначала она не ответила, потом вдруг сказала:

– Нет, – так, словно сама удивилась. – Нет, я его не люблю, правда.

– Так. Ты, значит, не любишь его, а он, похоже, влюблен в твою мать. Зачем тогда выходить за него замуж?

– Ну, все уже на мази. Цветы заказаны, приглашения разосланы…

– Это, конечно, все меняет. Приглашения в особенности. Их ведь не вернешь.

Сейчас он протянул ей кружку с чаем и сказал:

– Как насчет прогуляться по саду до завтрака?

– Ты будешь кормить меня завтраком?

– У меня это хорошо получается. По крайней мере, мне так говорили.

Они вышли на улицу через заднюю дверь, ту, что ближе к пивоварне, прошли под каштаном и оказались на лужайке. Джек сразу пожалел, что не захватил солнечных очков. Мир вокруг был промыт, как стекло, нигде ни пятнышка, все четко, как на передержанном фото. А когда они повернули за угол и оказались в саду перед домом, Элоди вскрикнула.

Проследив за ее взглядом, он увидел, что гроза повалила старый японский клен и тот лежит, разметав рыжую крону, поперек дорожки из плитняка, а узловатые корни торчат к небу.