Имоджен Гауэр - Русалка и миссис Хэнкок

Сторонний наблюдатель заметил бы, что грот превращается в точное подобие зверинца, в некую кунсткамеру, где представлены все образцы человеческой породы, которые опасливо расхаживают друг с другом рядом и с интересом следят за представителями чуждых сословий, подмечая их манеру есть, пить, танцевать, разговаривать. Корабельные плотники собрались под сияющими белыми статуями и засовывают в карманы сэндвичи с тонко нарезанной говядиной; там же и развеселые молодые пары из Гринвича, мужчины и женщины в одинаково ярких шарфах и шляпах, украшенных пышными страусиными перьями. Новоиспеченные землевладельцы, сколотившие деньги на строительстве кораблей, добыче угля или производстве ткани, лишаются дара речи при виде высокородных дам, чьи портреты когда-то украшали окна типографских мастерских, и тонкой как тростинка гувернантки, неспешно ведущей между деревьями стайку юных красоток во всем белом, за которой трусят затейливо стриженные собачонки.

Миссис Хэнкок – особа низкого происхождения, в недавнем прошлом жалкая игрушка в руках знатных господ, а ныне законная супруга всеми уважаемого торговца, – приложила немыслимые усилия над своей адресной книжкой, чтобы созвать сюда всех ради Подлинной Диковины.

Ходит даже слух, что леди Д. – да, она самая, собственной персоной, присутствовала там, в наряде слишком объемистом для своих вкусов. Однако лишь единицы утверждают, мол, видели ее своими глазами, пускай и мельком, – что заставляет усомниться в истинности свидетельств. Но в таком случае кто была та миниатюрная черноволосая женщина, в обнимку с которой, голова к голове, миссис Хэнкок спустилась по лужайке в самую чащу сада, явно занятая доверительным, искренним разговором?

Еще одного гостя вообще никто так и не видит. Это молодой мужчина в синем форменном камзоле, внешне безупречный homme-comme-il-faut . Он запыхается после быстрой ходьбы и снимает шляпу, подставляя свои влажные от пота черные кудри свежему ветру. Он, конечно же, слышит музыку и видит отсветы огней, пляшущие в кронах деревьев впереди, но почему-то вдруг останавливается у самых ворот Хэнкоков и пристально смотрит на сад за поворотом подъездной аллеи. Он стоит там очень долго, не решаясь ступить ни шагу дальше, и в конце концов надевает шляпу, поворачивается кругом и быстро уходит прочь.

Но что насчет обещанной русалки? Да ладно вам! Это же просто шутка! Все ведь прекрасно помнят ужасную русалку Хэнкока, ставшую главным событием прошлого светского сезона. Кто из них не теснился в толпе, чтобы взглянуть на скрюченное, злобно оскаленное существо, или не рассматривал его изображения в различных газетах и брошюрах? Кто из них не содрогался, узрев русалку воочию или просто в нарисованном виде?

Умная миссис Хэнкок ясно понимает, что красота правды притягательна лишь для очень и очень немногих, а дрожь отвращения лучше оставить для паноптикума. И гостям своим явила ровно такую русалку, какую все жаждали увидеть: она там повсюду – в причудливом мерцании на стенах грота; в диковинных изображениях, на них вспыхивающих; в шипении игристого вина; в огромных аквариумах с мельтешащими золотыми рыбками; в странных искрах света, кружащихся в недрах зеленого водоема. Простому обывателю здесь не место: здесь все прекрасно и все окутано чарующей дымкой.

Самая короткая ночь года никогда еще не пролетала столь быстро. Вот уже утро, и мистер и миссис Хэнкок со вздохом запирают дверь подземного грота, все еще слыша приглушенный стук последнего экипажа, катящего через пустошь.

– Лучше и быть не могло, – говорит мистер Хэнкок.

– Да, – откликается Анжелика, у которой сейчас волосы растрепаны и вся краска на лице размазана. – Сама не верю, что провернула такое дело.

– А я верю, – твердо говорит ее муж, закрывая глаза от мягкого утреннего ветра. – Мы с вами… вы и я… мы достигли нашей цели. И все же… – Он хмурит брови. – Я ведь истратил уйму денег на поимку русалки… и гости остались в полном восторге, хотя никакой русалки так и не увидели…

– Т-ш-ш! – Анжелика толкает мистера Хэнкока локтем, а потом берет за руку. – Настоящая русалка не вызвала бы у них такого жадного любопытства, верно? Просто грот… просто световое представление… что это, если не истинное чудо? Мы живем здесь и сейчас, сэр: любые вещи, созданные нашим воображением, даже самые необычные, вдруг однажды становятся явью.

Мистер Хэнкок поворачивает лицо к дому, оштукатуренные стены которого розовеют в первых лучах зари.