Филиппа Грегори - Последняя из рода Тюдор

– Ты вернулся ко мне. – Это все, что я могу сказать. – Ты правда ко мне вернулся? Это не… Ты же вернулся?

– Ну конечно, – отвечает он. – Ты же моя любовь. Моя единственная любовь.

– Мне было невыносимо видеть тебя каждый день и не иметь возможности к тебе прикоснуться.

– И мне! Я все время наблюдал за тобой в часовне.

– Я знаю, – говорю я. – А я подсматривала за тобой и видела, что ты смотришь на меня. Я так надеялась… так молилась…

– Молилась о чем?

– Вот об этом.

Он берет мою руку и прижимает ее к своим губам.

– Это твое. Я тоже твой. И больше мы никогда не расстанемся.

– Но твоя мать…

– Я все ей объясню. Она меня не остановит.

– Но королева…

– Я все объясню и ей тоже. Мы поженимся, – решительно объявляет он.

И мое сердце начинает лихорадочно биться уже от одного вида его сурово сжатых губ. Мне хочется, чтобы он снова меня поцеловал.

– Я попрошу ее…

– Она благоволит к тебе, это она всем дала понять. И дело вовсе не в ней, вернее, не в ней одной. Это Сесил рекомендовал ей держать тебя поближе к себе, поэтому она стала такой любезной. Она просто боится, что ты выйдешь замуж за шотландца или испанца и тебя увезут из королевства.

– О боже, – шепчу я. – Не дай им нас разлучить!

– Никогда. Теперь, чтобы нам не смогли отказать, мы больше не будем спрашивать ни у кого разрешения. Мы просто поженимся и скажем об этом королеве, когда дело уже будет сделано. Мы всем об этом скажем, только когда будем венчаны, и они уже ничего не смогут с этим поделать.

– Королева будет в ярости, – напоминаю я.

Двор уже устал от знаменитой ярости Тюдоров. Если королева Мария замыкалась в себе, то Елизавета принималась кричать и швыряться вещами, и в такие моменты успокоить ее мог только Роберт Дадли. Кроме него говорить с ней и давать ей советы мог только Уильям Сесил, всех остальных она угрозами и криком заставляла молчать.

Но Нед, мой возлюбленный, мой жених, пожимает плечами, словно гнев королевы его не страшит.

– Да, она будет в ярости, но это пройдет. Мы уже видели, как она злилась на Кэт Эшли и как была в ярости на Сесила, пока он не покинул двор. Однако же он вернулся, а королева продолжает следовать его советам. Вот и с нами будет то же самое. Она покричит, мы удалимся от двора, она простит нас и восстановит при дворе в течение месяца. К тому же в ее интересах будет уже выдать тебя замуж, чтобы ты не была больше такой интересной фигурой для интриг. Сесил непременно говорил ей об этом. А Дадли посодействует смягчению ее сердца по отношению к влюбленным.

– Я очень хочу оказаться под защитой и в безопасности, – говорю я, подвигаясь к нему еще ближе. – Под твоей защитой. Ах, Нед, я так об этом мечтала!

– Я тоже о тебе мечтал, – шепчет он. – Я написал тебе стихотворение.

– Правда?

Он опускает руку во внутренний карман.

– Оно всегда со мной, – говорит он. – Я написал его, еще когда ты носила траур, и твои волосы сияли золотом на фоне черного, и твоя кожа светилась нежно-розовым. Ты была похожа на картину, на мраморную статую, облаченную в бархат. Я тогда думал, что больше никогда не смогу прикоснуться к тебе, что мы, как Троил и Крессида [16] Мифологические персонажи, об их любви написана трагическая поэма английского писателя Джефри Чосера (1340–1400). , навсегда разлучены судьбой.

– Прочитай его, – шепчу я.

Ах, наша любовь и правда достойна пера великих!

Я шумно выдохнула от восторга.

– Можно я оставлю его себе? – спрашиваю я.

Никто никогда не писал мне стихов, да и Джейн тоже, хоть она и была знаменитой ученой и королевой. То есть для Джейн и в ее честь люди писали множество речей и проповедей, но мне было даровано настоящее стихотворение. Поэзия любви от сердца мужчины. Даже лучше: любовное стихотворение от очень известного поэта. Да какие проповеди сравнятся с этим!

Он кладет мне в руку листок бумаги, а я крепко прижимаю его к сердцу.

«Вот это – настоящая жизнь! – лихорадочно думаю я. – Вот что значит быть юной, красивой и живой». Именно на это я надеялась, когда вышла из Тауэра, оставив за его стенами сестру, жуткую смерть и бесславные похороны ее разрубленного тела. Вот такой должна была стать моя жизнь, и она такой стала: наполненной страстью, красками и счастьем, о котором я и не мечтала.