Аммиан Марцеллин - Падение Рима

После смерти Атанариха всё его войско осталось на службе у императора Феодосия, предавшись Римской империи и слившись как бы в одно тело с римским войском; таким образом было возобновлено то ополчение федератов, которое некогда было учреждено при императоре Константине, и эти самые [готы] стали называться федератами. Это из них-то император, понимая, что они ему верны и дружественны, повёл более двадцати тысяч воинов против тирана Евгения, который убил Грациана и занял Галлию: одержав над вышесказанным тираном победу, император совершил отмщение.

После того как Феодосий, поклонник мира и друг рода готов, ушёл от дел человеческих, сыновья его, проводя жизнь в роскоши, принялись губить оба государства, а вспомогательным войскам (т.е. готам) отменять обычные дары; вскоре у готов появилось к ним презрение, и они, опасаясь, как бы от длительного мира не ослабела их сила, избрали себе королём Алариха; он отличался чудесным происхождением из рода Балтов, второго по благородству после Амалов; род этот некогда благодаря отваге и доблести получил среди своих имя Балты, т.е. отважного.

Вскоре, когда вышеназванный Аларих поставлен был королём, он, держа совет со своими, убедил их, что лучше собственным трудом добыть себе царство, чем сидя в бездействии подчиняться [царствам] чужим. И, подняв войско, через Панионию — в консульство Стилихона и Аврелиана — и через Сирмий, правой стороной вошёл он в Италии», которая казалась опустошённой от мужей: никто ему не сопротивлялся, и он подошёл к мосту Кандидиана, который отстоял на три милиария от столицы Равенны.

Этот город открыт всего только одному подступу, находясь между болотами, морем и течением реки Пада; некогда землевладельцы [в окрестностях] города, как передают старшие писатели, назывались aivetoi, что значит хвалы достойные. Равенна лежит в ложе римского государства над Ионийским морем и наподобие острова заключена в разливе текущих вод. На восток от неё — море; если плыть по нему прямым путём из Коркиры и Эллады, то по правую сторону будут сначала Эпиры, затем Далмация, Либурния и Истрия, и так весло донесёт, касаясь [всё время берега], до Венетий. На запад [от Равенны] лежат болота, на которых ворота, остаётся единственный крайне узкий вход. С северной стороны находится тот рукав реки Пада, который именуется Рвом Аскона. С юга же — сам Пад, величаемый царём рек италийской земли, по прозванию Эридан, он был отведён императором Августом посредством широчайшего рва, так что седьмая часть потока проходила через середину города, образуя у своего устья удобнейший порт, способный, как некогда полагали, при пять для безопаснейшей стоянки флот из двухсот пятидесяти кораблей, по сообщению Диона. Теперь же, как говорит Фавий, то, что когда-то было портом, представляется обширнейшим садом, полным деревьев, на которых, правда, висят не паруса, а плоды. Город этот славится тремя именами и наслаждается трояким расположением, а именно: первое из имён — Равенна, последнее — Классис, среднее — Цезарея между городом и морем; эта часть изобилует мягким [грунтом] и мелким песком, пригодным для конских ристаний.

Итак, когда войско везеготов приблизилось к окрестностям Равенны, то послало к императору Гонорию, который сидел внутри города, посольство: если он позволил бы готам мирно поселиться в Италии, они жили бы с римским народом так, что можно было бы поверить, что оба народа составляют одно целое; если же нет, то надо решить дело войной, — кто кого в силах изгнать, — и тогда победитель пусть и повелевает, уверенный [в своей силе]. Но император Гонорий опасался и того и другого предложения; созвав на совет свой сенат, он раздумывал, как бы изгнать готов из пределов Италии. И пришло ему, наконец, в голову такое решение: пусть Аларих вместе со своим племенем, если сможет, отберёт и возьмёт в полную собственность далеко лежащие провинции, т.е. Галлии и Испании, которые император почти потерял, так как их разорило нашествие короля вандалов Гизериха. Готы соглашаются исполнить это постановление и принять дар, подтверждённый священным прорицанием, и отправляются в переданную им землю. После их ухода, — а они не причинили в Италии никакого вреда, — патриций Стилихон, зять императора Гонория (потому что император взял в замужество обеих его дочерей, Марию и Термантию, одну за другой, но бог призвал к себе их обеих сохранившими девственность и чистоту); так вот этот Стилихон тайно подошёл к Полентии, городу в Коттийских Альпах, — готы же не подозревали ничего дурного, — и, на погибель всей Италии и бесчестье себе, бросился в бой. Внезапно завидев его, готы сначала ужаснулись, но вскоре собрались с духом и, по своему обычаю возбудив себя ободряющими кликами, обратили чуть ли не всё войско Стилихона в бегство и, отбросив его, уничтожили полностью; затем, разъярённые, они меняют предпринятый путь и возвращаются в Лигурию, по которой только что прошли. Захватив там награбленную добычу, они также опустошают Эмилию и земли по Фламиниевой дороге между Пиценом и Тусцией, они хватают как добычу всё, что попадается по обеим её сторонам, и в набегах доходят вплоть до Рима. Наконец, вступив в Рим, они, по приказу Алариха, только грабят, но не поджигают, как в обычае у варваров, и вовсе не допускают совершать какое-либо надругательство над святыми местами. Выйдя из Рима, они двинулась по Кампании и Лукании, нанося тот же ущерб, и достигли Бриттиев. Там они осели надолго и предполагали идти на Сицилию, а оттуда в африканские земли.