Сергей Мосияш - Федор Алексеевич

В Москве знали об этом, не без помощи Самойловича, а потому в будущем видели Украину под одной булавой. В Сечи маячила уже и третья булава — кошевой атаман Иван Серко [26] Серко Иван Дмитриевич (?—1680) — кошевой атаман Запорожской Сечи, активный участник освободительной войны украинского народа 1648—1654 гг. , тоже на словах клявшийся в верности Москве, а на деле искавший покровительства Крыма. Оно и понятно: Москва эвон где, а Крым под боком и у него разрешения даже на рыбную ловлю надо спрашивать. А что возьмёшь с Москвы? Обещания.

Но и это ещё не всё. Украину считает кровно своей Польша, во всяком случае Правобережье это уж ихо, «ляцкое», хотя ещё не забыто крестьянское восстание против шляхты, вылившееся в жуткую резню, когда убивали даже за польское платье, убивали тысячами без разбора, от новорождённых до стариков. И с того времени Правобережье всё ещё впусте пребывает, жутко полякам осваивать землю, пропитанную кровью их единоверцев. Даже Киев — матерь городов русских — по Андрусовскому трактату должен стать польским [27] Даже Киев по Андрусовскому трактату должен стать польским. — Андрусовское перемирие (1667) было заключено между Россией и Речью Посподитой на тринадцать с половиной лет. Это перемирие завершило русско-польскую войну 1654—1667 гг. Речь Посполита возвратила России Смоленское и Черниговское воеводства, признала воссоединение Левобережной Украины с Россией. Запорожская Сечь объявлялась под совместным управлением России и Речи Посполитой. Киев же с небольшой округой передавался России лишь на два года. Впоследствии «Вечный мир» (1686) закреплял за Россией Левобережную Украину, Запорожье, Северскую землю и Киев. За Киев Речь Поспопита получила компенсацию в 1,46 тысяч рублей. . Но Москва никогда его не отдаст (это Киев-то!), и поляки столь обессилены войной с Турцией, что не могут потребовать оговорённого в Андрусове. Не до жиру — быть бы живу.

И Турция тоже требует свой кус от Украины, ни много ни мало Правобережье от Днестра до Белой Церкви. Проглотила Подолию (откусила от Польши) и теперь рвёт Украину.

— Вот такие наши невесёлые дела на Украине, государь, — сказал Иван Михайлович, обрисовав состояние дел на сегодня.

— И что ж мы должны предпринять немедля? — спросил Фёдор Алексеевич.

— Надо убрать Дорошенко, он всё ещё клонится к туркам. Это видно из его отказа присягнуть тебе.

— Что он говорит, почему не хочет присягать?

— Говорит, я уж присягнул государю вместе со своими казаками. И довольно.

— А он действительно присягал?

— А иди проверь. Говорит, присягал. А если, говорит, не верите, пришлите ко мне из Москвы знатную особу, я перед ним присягну.

— Может, действительно надо послать?

— Как укажешь, государь.

— Составь грамоту, Иван Михайлович, обнадёжь в нашем покровительстве и пошли кого из стольников.

По указу государя с грамотой Дорошенко поскакал в Чигирин стольник Деремонтов с наказом обязательно заехать в Батурин к гетману Самойловичу, дабы знал он об этом предприятии.

Узнав о цели поездки Деремонтова, гетман сказал твёрдо:

— К Дорошенко я тебя не пущу.

— Но почему? Я же послан государем.

— Государь не знает, что все переговоры с этим оборотнем покойный Алексей Михайлович передал князю Ромодановскому Григорию Григорьевичу [28] Ромодановский Григорий Григорьевич (?—1682) — князь, боярин, воевода. Участник Переяславской Рады (1654), русско-польской войны (1654—1667). Возглавлял Чигиринские походы 1677—1678гг. В 1670г. участвовал в подавлении восстания Степана Разина. Убит во время Московского восстания 1682 г. . Только он чует уловки этой лисы.

Самойлович понимал, что будь в Москве Матвеев, он бы не допустил такой промашки; ясно, что сейчас возле юного государя люди, не имевшие представления о дипломатии.

— Государь ещё его и величает «Пётр Дорофеич». Не стоит этот выскочка «вича». Он спит и видит Правобережье под султаном. Его надо смещать, и чем скорее, тем лучше. Хорошо бы заманить в Москву. Езжай, стольник, назад к государю и вези моё письмо ему, в нём я всё объясню. Сидят там около советчики говённые.

Выслушав рассказ воротившегося с Украины Деремонтова и прочтя письмо гетмана, Фёдор Алексеевич сказал:

— Ну что ж, Иван Самойлович прав. Тут мы промашку дали, Иван Михайлович. Переменять указы отца я не буду, пусть князь Ромодановский шлёт к Дорошенко своего человека и ведёт ту ж линию, которой ранее держался. Пишите в Курск грамоту князю Григорию.