Александр Антонов - Честь воеводы. Алексей Басманов

Последнего мгновения Фёдору хватило. Когда ноги княжны упали в воду, руки соскользнули со льда, виднелись лишь голова и одна рука, вскинутая вверх, Фёдор в прыжке, в падении на лёд, успел схватить Ульяну за воротник шубы. Да тут же другой рукой ухватил княжну за вскинутую руку и попытался вытянуть её из воды. Но в сей миг Фёдор почувствовал, что и его влечёт к полынье. И тогда он, удерживая мёртвой хваткой княжну за руку, ногтями другой руки впился в лёд и замер.

Увидев случившееся на льду Волги, Алексей Басманов одним из первых ринулся вниз. Он делал огромные прыжки, падал, катился кубарем, вскакивал и успел-таки. И вот его сильные руки схватили Фёдора за ноги, потащили от полыньи. Фёдор же, ухватив княжну за вторую руку, потянул её. Миг — и она уже на льду. Подбежали холопы князя Оболенского, вскинули княжну на руки и бегом, бегом помчались в гору, в село.

Фёдор поднялся на ноги. Перед глазами у него плыли красные круги, а из-под ногтей левой руки падали на снег капли крови. Он медленно побрёл в гору, ещё никого не видя. Но просветление пришло, когда он наткнулся на князя Василия Ростовского. Тот всё ещё стоял на том месте, где упал с санок. И было похоже, что он вовсе не причастен к трагическому происшествию, кое случилось по его вине. Однако всё было иначе. Он сорвался с санок потому, что заметил полынью и его прошиб страх. И он видел, как проваливалась под лёд его невеста, но, парализованный страхом, вместо того, чтобы спасать её, он закрыл лицо руками и крикнул: «Нет, я не хочу! Не хочу!» Чего он не хотел, того никто не ведал, потому что, лишённый дара речи, кричал только в душе. Он даже не мог ответить на гневные слова Фёдора, который, проходя мимо, брезгливо бросил:

— Что стоишь, мерзкий?! Там невеста твоя погибала!

Фёдора догнал парень, спасавший его.

— Больно? — спросил он, увидев на снегу кровь.

— Огнём горит, неладная, — отозвался Фёдор и посмотрел на Алексея. — Спасибо. Если бы не ты...

— Управился бы и сам.

— Ан нет, лёд скользкий. — Фёдор сжал руку в кулак, дабы остановить кровь. Спросил: — Как тебя звать?

— Алексей Басманов, сродни Ростовских по матушке. Гостевать приехал.

— А я Фёдор Колычев. Мы тут недавно живём.

— Поди, не знаешь, что Василий Ростовский чуть невесту не упустил, — заметил Алексей.

— Что невеста, то знаю, а упустил, так это верно.

— Помстилось мне, что ли, будто он её из озорства толкнул.

— За ним такое водится.

Алексей Басманов, услышав справедливый укор, согласился с Фёдором и с непонятным для себя равнодушием посмотрел назад на князя Василия. Алексея потянуло за Фёдором, он чувствовал некую притягательную силу, исходящую от этого отчаянного парня. Пока поднимались на крутой берег Волги, он присматривался к Фёдору и видел, какая пропасть разделяет этих двух старичан — Фёдора и Василия. И мелькнула у Алексея мысль, что у него уже нет желания идти на подворье князей Голубых-Ростовских.

— Стыдно мне за Ваську. Он ведь не любит княжну. Да и женитьба их будет что голубки с коршуном, — выразил Алексей, очевидно, не сию минуту наболевшее.

— Стерпится-слюбится, — отрешённо заметил Фёдор.

Они поднялись на главную Богдановскую улицу, и уже был виден в проулке большой дом Колычевых.

— Зайдём ко мне, познакомлю тебя с батюшкой, с матушкой. Пусть знают, за кого молиться, — сказал Фёдор.

— Спасибо, я обязательно зайду, но не сейчас. А ты обещай, что, как будешь в Москве, зайдёшь к нам на Пречистенку. Спросишь, где палаты дворянина Михаила Плещеева. Это мой дядя, и я у него живу. Там его всякий знает.

— Если что, зайду. Да мне братья или дядя покажут твой дом. Они там тоже на Пречистенке живут.

Алексей протянул руку, Фёдор пожал её.

— Ну бывай. — И Алексей ушёл. Он уже торопился оседлать коня и умчаться из опостылевших в короткий час палат князей Голубых-Ростовских.

Однако поспешно уехать из Стариц Алексею не удалось. В горячке случившегося на Волге он забыл, что прибыл из Москвы не по зову своего сердца, а по воле дядюшки Михаила. Дядя прислал Алексея в Старицы поздравить с пятидесятилетием и днём ангела князя Фёдора Голубого-Ростовского, с которым они долго служили вместе в Посольском приказе. Алексей должен был вручить князю серебряную братину с дарственной надписью, изготовленную ростовскими мастерами. Поэтому, скрепя сердце, Алексей остался у Голубых-Ростовских и маялся от безделья. Но уже на другой день начали съезжаться гости из Москвы, из Ростова и других мест России, чтобы почествовать князя. И Алексею стало занятнее проводить время, знакомясь с гостями. А перед самым днём ангела в полдень вкатились во двор сани, запряжённые тройкой лошадей цугом. Из крытых саней, словно птица из гнезда, выпорхнула на снег девица и закружилась. «Наконец-то, наконец-то!» — повторяла она. Но, увидев, что на неё смотрит незнакомый молодец, остановилась и в смущении опустила голову. Следом за девицей вылез из саней крепкий мужчина лет сорока и сердито сказал Алексею: