Максим Дуленцов - Диамат [Роман]

— Так чем тут занимаются-то, Генри?

— Тс-с! Военная тайна! Завтра к полковнику Иванову сходишь, он тебе все расскажет, покажет и объяснит, а сейчас спать, Жентос, спать…

Наутро Генри довел Женьку до военной части с солдатами, однообразными зелеными заборами и зелеными зданиями. Внутри, как и должно быть, тоже все переливалось защитной окраской. За зеленой деревянной дверью с красной табличкой «Командир части» сидел краснорожий от жары офицер с красными, как его лицо, петлицами, остальное его тело покрывали зеленые одежды.

— Кто такой? Документы! — потребовал офицер.

Женька подал бумаги. Офицер долго на них смотрел, после произнес:

— Так. У тебя служба измерений. Твой допуск вот от этого КПП до вот того КПП. На объект только с конвоем или при сопровождении с допуском, — офицер подвигал пальцами по какой-то схеме, для Женьки непонятной. — Подпиши.

Женька подписал бумажку, получил в обмен другую — на ней было написано «Пропуск» — и вышел. Генри уже ждал его.

— Идем к Филатову.

Из зеленого царства они переместились в свежеструганое, дощатое, некрашеное, пахнущее смолой и стружкой. Домик был новый, на нем краской было обозначено «Группа физизмерений».

Начальник группы Александр Васильевич Филатов устало посмотрел на вошедших. Одного он не знал, второй — известный раздолбай из группы подготовки. Турнуть бы его с объекта — так нет, сам руководитель проекта академик Забабахин за него просил. Вроде родственники в ЦК, что ли. Александр Васильевич вздохнул. Судьба у него такая — быть всегда на вторых ролях: кто-то премии, награды получает, а кто-то работает. Вот этот балбес подрастет, пойдет по служебной лестнице вверх, квартиру получит в Москве, «Волгу» по госцене, заграничные командировки… А он тут, в лесу, в болоте сиди, корми комаров. И квартира только в Челябинске-семьдесят, и то пока жив. Там же и земли будет бесплатно две сажени. И медаль на юбилей. А ну все к черту!

Александр Васильевич посмотрел на незнакомого молодого человека.

— Вы ко мне?

— Да, меня направили к вам, вот пропуск и бумаги.

— A-а, новый сотрудник из ЛГУ. Говорили. Ну что же, введу вас в курс дела, садитесь. А вы, Геннадий… не помню отчества?..

— А я пойду, у меня смена скоро, — Генри исчез за дверями.

— Ну-с, вот так, молодой человек, у нас тут ядерные взрывы готовятся. Быстрыми темпами.

— Какие взрывы?

— Ядерные.

— Это как?

— Очень просто. Как говорил Ричард Фейнман, берете в две руки по куску урана, соединяете их и — ба-бах, как бы сказал наш уважаемый академик Забабахин. Вы читали фейнмановские лекции?

— Нет.

— Зря, прекрасный учебник. Так вот, здесь наш НИИ готовит площадку для серии подземных ядерных взрывов в мирных целях.

— А в каких именно?

— Молодой человек, вы задаете много вопросов. Это в корне неверно. В нашей замечательной стране лучше просто делать то, что говорят. Вот я вам буду говорить, а вы делать. С завтрашнего дня будете коммутировать провода датчиков, устанавливаемых в скважинах и рядом с ними, с измерительной аппаратурой. Аппаратура находится в автомобилях. Скважины — вон в том направлении, отсюда километров двадцать. До площадки ходит тепловоз по узкоколейке, уходит в шесть утра, не успеете — пойдете пешком. Машины физизмерений стоят на другом берегу озера. Вот к ним и ведите провода. Ясно?

— Но это же работа для идиотов, а я физик!

— Молодой человек, не всякий идиот имеет доступ к секретным разработкам. Хотя, если считаете, что работа вам не по силам, пишите заявление.

Женька подумал. Писать заявление было равносильно уходу с кафедры, и тогда плакала его диссертация, а значит, прощай мечты о науке, здравствуй, школа. А быть учителем в каком-нибудь захолустном городишке ему совсем не хотелось. Он кивнул головой.

— Ну вот и хорошо. Завтра приступим. Жду вас на площадке.

Проводов было много, путь до машин — длинный, и Женька провозился с нудной работой все лето, осень и зиму. А зима была суровая. Хорошо, что к самым морозам все кабели были заведены в теплые кунги армейских грузовиков, и он уже просто соединял их с измерительными блоками. Генри все чаще пропадал в Перми, благо самолеты летали почти каждый день, за что бывал лишен премии и талонов на питание, но не унывал. Талоны на питание стрелял у Женьки, кормя его рассказами о любвеобильных студентках местного мединститута, а премию презирал как явление, соря деньгами в ресторане. Женька видел это, когда пару раз летал с ним в Пермь на выходные. Премия составляла от десятки до двадцати рублей и для Женьки была значительна, оклад у него был всего сто, правда обещали начислить еще за полевые, но обещаниям он не верил.