Владимир Москалев - Мудрый король

Что же предпримет папа? Исходя из соображений конфликта с Францией на почве семейных перипетий короля, он, вероятно, примет сторону Ричарда. Так и оказалось. Мало того, в наступившем голоде он усмотрел наказание Божье за то, что французский монарх оттолкнул от себя законную жену. Добавим к этому, что на английского короля Иннокентий III смотрел… как на ярого борца с исламом за обладание Гробом Господним и связывал с ним свои политические замыслы.

Но папа не стремился каким-либо образом разрешить конфликт между Англией и Францией, способствовавший укреплению его авторитета. Поэтому он занял позицию выжидания. Однако оба противника не стали ввязываться в борьбу претендентов на престол империи, у них хватало и своих забот, ибо война в Нормандии продолжалась.

Сервы по-прежнему не чувствовали себя в безопасности: все так же душили их поборами, убивали и калечили их самих. Единственным спокойным местом был королевский домен, и крестьяне массово бежали на земли короля. Феодал требовал возместить убытки путем обмена сервов, и тогда составлялись договоры. Их много в эпоху Филиппа Августа. Монах-летописец приводит списки. Согласно договору епископы и аббаты просили денежный выкуп. Серв платил за себя, но король отдавал пострадавшей стороне лишь половину этих денег, другая половина шла в казну. Король, таким образом, богател, а соседние сеньории беднели. Иль-де-Франс процветал, в то время как Блуа, Сансер, Невер, Шампань хирели, лишаясь рабочих рук. Таковы были результаты безжалостной эксплуатации крестьян в этих и других провинциях, в частности в Нормандии, куда король выступил с войском в сентябре 1198 года.

Неожиданно увидели Эрмину. Она стояла на дороге близ предместья Сен-Дени, взглядом провожая воинов. Филипп с друзьями подъехал к ней.

– Нелегко тебе теперь, мать, – произнес он, гарцуя на лошади. – Всем нелегко. Голод никого не щадит – ни серва, ни монаха. А тебя? Гарт, останови повозку. Возьми, Эрвина, в котомку столько, сколько унесешь.

Она протестующе подняла руку.

– Нет, король! Береги для воинов. А мне силу дают травы, листья и коренья. Я знаю, как заставить их кормить себя. В моем распоряжении еще змеи. Их много у болот. Помнишь, ты сам оказался там, когда заблудился в лесу? Давно это было. Гарт спас тебя.

– Хочешь сказать, что ты ешь змей? – подошел к ней Гарт. – Разве они тебя не кусают?

– Кусают только глупцов. Змея – что человек: со злобой подойдешь – ответит броском; заговоришь с ней ласково – и она отплатит добром: сама в руки пойдет, не ленись, бери ее. Будь люди умнее, змеи кормили бы их. У них вкусное мясо. Вместо этого люди ругают короля.

– Всему виной папа римский, – заявил Бильжо. – Говорит, Бог наслал на Францию голод из-за того, что король не живет с датчанкой.

– Слышала, – кивнула Эрвина, – только вот что скажу. Не верьте сказкам глупого осла. Папа ваш, видать, совсем слаб умом, коли несет такую чушь. Ураганы повинны, кому же об этом не известно? Да и не первый это голод. Пять лет назад такой же был. Тоже из-за датской принцессы? Или папа на сей раз выдумал другую причину? Ответ на всё дает природа, а не ваш Бог. Надо уметь читать ее… Но ты, король, вижу, снова собрался в поход?

– Ничего не поделаешь, – ответил на это Филипп, – мечу предстоит решить наш спор. Один хозяин должен быть на этой земле. И я прогоню отсюда англичанина.

– Не дает тебе покоя проклятый Плантагенет, – вздохнула Эрвина, – никак ты с ним не справишься. Но недолго уже… Видение мне было однажды после беседы моей с Мерлином, у могил моих деток. Забылась я коротким сном и увидела стрелу… а рядом арбалет. И с конца той стрелы капала черная кровь. Но не твоя, а врага твоего, ведь ты рядом стоял, а арбалет держал твой стрелок. Верь моему слову, король Филипп: что видела, то сбудется и не позднее года… Мерлин никогда не врет.

– Хотелось бы знать, чья же это кровь была? – полюбопытствовал Герен. – Об этом Мерлин не сказал?

– Не успел. Снова уснул. Он ведь просыпается совсем ненадолго, только когда я его попрошу указать путь либо дать совет… А теперь попрощаюсь с вами, славные мои рыцари. Подойдите ближе, каждого поцелую, и смерть обойдет вас стороной. Так говорил мой друг.

Первым подошел Филипп.

– Я рада, что твои друзья не покидают тебя, – сказала она ему. – Ты осмотрел себя и понял, сколько ты стоишь для них, а потому стараешься быть еще дороже. Вот причина, по которой они не изменяют тебе.

И поцеловала его в лоб.

– Бильжо, старый греховодник, – она улыбнулась рутьеру, – ты храбр, предан и открыт душой. Таких не берет ни меч, ни стрела. Люби короля и свою дочь, дороже их у тебя уже никого не будет.