Мик Зандис - Ливонская ловушка [litres]

Он легко подтолкнул мешочек с шахматами, костяные фигурки отозвались глухим стуком, и Имаутс испуганно отдернул руку. Уго пригладил их ладонью, словно успокаивая рассерженных божков, и поднялся на ноги.

– Темнеет. Я спрошу. А ты побудь тут с ним, пока я не пришлю замену из лагеря.

Уго кивнул на посапывающего на противоположном краю площади Зака и начал спускаться с дюны. Сумрак стелился по усталой земле, заглатывал кустарники и ложбинки, задерживался перед взгорками и открытыми местами, но не останавливался, поднимался выше. Верхушки мачт куршских кораблей становились неотличимы от деревьев. Дым кострищ постепенно стихал. На самой дюне было еще светло, можно было разглядеть, как качаются ветки деревьев или кустов на крутом склоне, как скользит между ними тень Уго, скорее уже угадываемая, чем заметная на его пути от дюны к лагерю, как стремительно уходит тень куда-то в сторону… но потом тут же образовывается в другой, противоположной стороне… потом… Что-то было не так.

Петляющая среди густого кустарникатропинка от лагеря к дюне за несколько дней успела хорошо протоптаться. Уго спустился по крутому откосу, обогнул озерцо, у которого погибли старейшина Ваида и его сын, повернул в сторону лагеря. Из предосторожности его слегка отнесли от берега назад, ничейная полоса между ливами и куршами расширилась. На верхушке дюны непрерывно несли дозор по два привыкших к ночным наблюдениям воина из Мегеры. Деревья и кусты отбрасывали длинные тени.

Сомнения терзали Уго, словно стая воронов тушу кабана. У мудрого Имаутса не было ответа, как выбраться из родственной ловушки. Костяные воины хранили молчание. Каждая из деревень держалась особняком. Постоянные беседы с Лембитом за время похода вошли в привычку, но и с ним уже второй день избегали они разговоров и даже встреч друг с другом.

Тревожное чувство не покидало Уго. Сумрачная тропинка свернула в очередной раз и разбежалась в небольшую полянку. На противоположной стороне мелькнула тень. Воевода застыл, чтобы не отличаться от густого кустарника, и крепче сжал древко копья. К тени напротив приблизились две другие, и на полянку вышел вождь ливов.

– Это ты! – упреждающе выкрикнул Уго и ступил навстречу.

Лембит какое-то мгновение молча вглядывался во внезапно появившегося воеводу, потом поднял руку, останавливая двух сопровождающих его воинов из остатков разбитого германцами отряда Велло, и приблизился к Уго.

– Хорошо, что я тебя застал тут. Нам надо поговорить.

Уго с сомнением всмотрелся в хмурое лицо вождя. Его воины в кожаных латах и полном боевом снаряжении, словно изготовившиеся к близкой битве, стояли за его спиной с расслабленным видом, но руки их покоились рядом с оружием. Даже проигранный бой с меченосцами закалил их, придал уверенности. Это были уже не те бесшабашные мальчишки, бездумно кинувшиеся за самоуверенным главой отряда на недостроенную крепость с меченосцами. Хотя и закаленными вояками считать их было бы слишком рано.

– Сейчас? Здесь?

– А чем это место хуже любого другого? – Лембит, будто желая убедиться в справедливости своих слов, широким взмахом руки обвел окрестности полянки и ступил чуть в сторону так, что воины сопровождения оказались уже не за его спиной, а в прямой видимости воеводы. – Я хотел еще раз осмотреть окрестности с дюны, но раз уж встретил тебя здесь… Завтра Большой совет. Ты сам созвал его.

– Большой совет – место для самых важных решений, – подтвердил Уго. Маневр вождя не ускользнул от его внимания, и он вновь насторожился, даже шевельнул плечами, чтобы убедиться, что боевой топор находится в привычном месте на перевязи за спиной.

Лембит недовольно мотнул головой.

– Ты не спросил меня. До сих пор мы с тобой все решали вместе, вдвоем. Толпа способна только кричать. О том, на что ей укажут вожди. Что ты собираешься сказать на совете?

– Не знаю, – откровенно признал Уго. – Сначала я хочу выслушать всех. Теперь на том берегу не только германцы. Войско Каупо пришло им на помощь. Мы видели немногих, но это может быть только ловушка для куршей. И я не хотел бы, чтобы она стала ловушкой для нас.

– О, я знаю, ты осторожный человек. Твое племя ближе всех к Риге. Ближе, чем к Ире. Говорят, даже твоя покойная жена была из речных ливов. Лея услышала это от твоей младшей. И твоя старшая дочь… Как ее звали, Салме? Она ведь тоже ушла туда, верно? У тебя там должно быть немало родственников.