Владимир Стрельцов - Трупный синод

Внутри базилики, посередине правого бокового нефа был установлен длинный стол, за которым расположились высшие чины Святой Римской Церкви. Между пилястрами стены, отделяющей судебный зал от главного нефа, а также ближе ко входу были установлены места для светских гостей. Особое внимание было уделено, естественно, сполетской герцогине Агельтруде, тосканскому графу Адальберту, камеринскому графу Альбериху, послам византийского императора, лангобардского Беневента и фриульского графа Беренгария, одного из итальянских королей.

Юный император Ламберт был извещен о готовящемся суде, однако Агельтруда умолчала о тонких особенностях предстоящего процесса и без труда уговорила Ламберта не ехать в Рим, благо она возьмет на себя все представительские функции. Не было и делегатов германского короля, их демонстративно не пригласили на судилище. Наконец, не было и Теофилактов, супруг исполнял свои непосредственные обязанности по обеспечению порядка, а Теодора сослалась на легкое недомогание и осталась дома. Адальберт не мог не признать в очередной раз дальновидный ум прекрасной гречанки, ему, также пытавшемуся устраниться от очевидно малоэтичного дела, повезло меньше. В итоге светскую власть в Риме олицетворял собой престарелый префект Григорий.

Присутствующие, томясь в ожидании папы, с любопытством разглядывали мозаичную роспись дворца, где редкой чести быть изображенным вместе со Спасителем и святыми удостоился сам Карл Великий, а также обменивались между собой новостями, услышанными ими из далеких земель и касающимися политических и религиозных споров. Многие отметили факт отсутствия кардиналов Теодора и Романа Марина и частенько поглядывали на Иоанна из Тибура, который старался хранить невозмутимый вид, несмотря на всю тяжесть, которую он испытывал на сердце. Еще больше изумляло отсутствие Сергия, верного напарника Стефана во всех предприятиях. По залу немедленно поползли слухи о вероятной ссоре между друзьями или о том, что Сергий, возможно, подорвал свое здоровье в служении. Также некоторое удивление вызывала правая часть трансепта базилики, в нише которого, как помнили все, стояло огромное распятие. Сейчас же она была наглухо задрапирована здоровенным полотном с изображением все того же Креста Господня. По всей видимости, папа затеял в своем любимом храме небольшой ремонт. На это же указывали и намного больше, чем надо, раскуренные по залу благовония, предназначенные, видимо, заглушить едкий запах строительных красок.

Наконец оглушительно прогремели трубы, глашатаи возвестили о приходе Его Святейшества Епископа Рима Стефана Шестого. Благословив собравшихся, и вместе с ними сотворив молитву о ниспослании присутствующим христианского смирения и озарения божественным разумом, папа сделал знак глашатаям зачитать следующее:

— Сегодня, в пятый год царствования Его Высочества Ламберта, императора Запада, в одиннадцатый год царствования Его Высочества Льва Шестого, императора Востока, в первый год божественного служения епископа Рима Стефана, божьей волею, с благословения апостолов Петра и Павла, Святая Римская кафолическая церковь производит суд над рабом божиим Формозом, родом из Остии, слугой святой Римской кафолической церкви, волею Господа нашего Иисуса Христа ставшего епископом славного города Порто!

В течение следующих десяти минут глашатаи перечисляли титулы и звания собравшихся слуг Церкви, после чего еще минут десять ушло на то, чтобы сообщить регалии присутствующих светских гостей. Церемониал был до невыносимости нуден, но несоблюдение его могло, как минимум, привести к ссорам среди собравшихся, а, как максимум, к непризнанию впоследствии итогов суда законными. Наконец, глашатаи перешли к делу:

— Святая Римская кафолическая Церковь вызывает на свой Святой суд раба божьего Формоза, родом из Остии, слугу Святой Римской кафолической церкви, волею Господа нашего Иисуса Христа ставшего епископом славного города Порто, дабы выдвинуть против тебя обвинения в нарушении Божьих заповедей и церковных канонов! Святая Церковь приказывает тебе явиться сию же минуту пред Судом своим!

Пауза. Многие из собравшихся машинально взглянули на входную дверь, как будто покойник и в самом деле мог сейчас появиться в проеме. Двери, к слову, на протяжении всего суда, согласно правилам, оставались открытыми, но тщетны были все усилия самых зорких глаз толпы что-либо углядеть из творящегося внутри базилики.