Владимир Стрельцов - Трупный синод

После короткой паузы, Ламберт все с тем же спокойствием ответил:

— Ваш вызов принят. Объявляю всем, что королевство Италия, чьим правителем по воле Господа нашего состою я, Ламберт, сын Гвидо, с сего момента находится в состоянии войны с Тосканским маркграфством и будет находиться до тех пор, пока одна из противоборствующих сторон не признает своего поражения и не запросит мира!

Иоанн же добавил:

— Да склонит головы высокомерным людям Тосканы своей мощной десницей Иисус Христос, Господь наш!

Хильдебранд с достоинством удалился. Несмотря на явно подпорченное впечатление от ассамблеи, Ламберт приказал продолжить церемонию присяги, а по завершении оной огласил все решения церковного собора, закончившегося два дня назад.

Собравшиеся довольно равнодушно поддержали все начинания Иоанна и Ламберта, мыслями уносясь далеко от Равенны, в сторону взбунтовавшейся Лукки. Большинство находило вызов Адальберта опасной авантюрой, и удивлялись, что всегда такой осторожный и избалованный человек нашел столь неподходящий момент для объявления войны. По всей видимости, с усмешкой посчитали многие, дело не обошлось без козней его жены Берты Лотарингской, унаследовавшей от своей матери, Вальдрады, и красоту, и необузданный нрав с бьющим, как фонтан, честолюбием.

Наконец, ассамблея перешла к своей заключительной и наиболее ожидаемой многими части. Прямо в зал заседаний были внесены здоровенные грубые столы, которые начали быстро обставляться разнообразной снедью. Водопадом полилось вино, повадки людей очень скоро все яснее начали обнаруживать в себе дикие лангобардские черты, которые за последний век итальянская знать не смогла в себе никоим образом искоренить. Священники вместе с папой вскоре покинули ассамблею, стараясь не смущать дорвавшихся до угощений рыцарей своим присутствием. Перед уходом, папа Иоанн напоследок пожаловался Ламберту на скудость казны и на разбойников, кишащих в его владениях, благодаря которым не удается даже собрать лес для восстановления Латеранской базилики. Император, восседая в компании Беренгария Фриульского и своего друга детства Гуго Миланского, послушно кивал головой и обещал посильную помощь, хотя, справедливости ради, устремления, свойственные молодости, в этот момент начали одерживать верх над необходимостью соблюсти должный почет и внимание заботам верховного иерарха Церкви.

Внезапно, сквозь сонм пьяных и уже большей частью малоподвижных рыцарских тел, к Ламберту приблизился Альберих, граф Камерино и Фермо. Ламберт удивленно поднял брови:

— Как же так, мессер Альберих?! За вами ходит слава одного из самых разгульных и вольных милесов Италии! Что заставило вас иметь столь озабоченный вид в столь веселые минуты?

— Вызов Тосканы, Ваше Высочество!

— Вызов Тосканы считаю не более чем лаем побитой собаки. Я считал Адальберта более умным человеком, ведь все-таки нужно соизмерять свои силы! Поистине, за этим стоит его вздорная Берта, которой, видимо, хочется закончить свои дни не в богатстве и роскоши, о которых в Италии ходят басни, а в монастыре за миской ржаной каши.

— Я бы тоже так считал, государь. Но порой бывает важным оказаться сильнее не вообще и потенциально, а в нужное время в нужном месте. И текущий расклад, боюсь, весьма тревожен для вашей короны!

— В чем дело? — Ламберт встревожился, благодатный хмель, теплой ватой окутавший его тело, мгновенно испарился.

— Мы схватили оруженосца этого Хильдебранда!

— Альберих, вы схватили посла?

— Не посла, а его оруженосца, на кого гарантии неприкосновенности нет. И не возражайте, государь, ваше рыцарское благородство известно всему миру и пусть этот поступок, если он и в самом деле бесстыден, пятном ляжет на мою репутацию. Но слушайте, благодаря нашим нехитрым стараниям, — Альберих многозначительно ухмыльнулся, тогда как все, слышавшие его, поморщились, — мы узнали, что наш друг Адальберт отнюдь не сидит сейчас в теплой купели возле своей жены, а с войском в тысячу копий движется в сторону Павии. Тем самым, он рассчитывает занять столицу королей Италии а, кроме того, и это даже более важно, преследует цель отрезать нам пути сообщений со Сполето и Римом и дать бой ранее, чем к нам придет подкрепление! Вам напомнить, сколько сейчас под вашим знаменем рыцарей?

— Сто человек, — ответил Ламберт и крепко задумался. Ситуация и впрямь оказалась предельно опасной. Папа и император оказались в западне.