Владимир Стрельцов - Приговоренные ко тьме

— Увы, этого не случилось, папа Лев. Понтификат Христофора оказался почти столь же кратким, как и твой.

— Вот как?! Выходит его старания были напрасными. Мне казалось, что Господь знамением воли своей дал мне понять, что я недостоин в сравнении с Христофором носить священную папскую тиару.

— Причем здесь знамения воли Господней? Здесь все было делом рук человеческих. Или дьявольских.

Лев перекрестился и зашептал молитву.

— Все, что не происходит в мире, созданном Господом, все происходит по воле его. Человек впадает в грех гордыни, считая, что способен повлиять на ход событий, — сказал Лев.

— Тогда как прикажете судить за грехи конкретного человека, если, как вы считаете, все его действия заранее предопределены? Как можно обвинять человека в греховности, если совершение им греха произошло по чьей-то, пусть и всемогущей, но не его воле?

— Что вы такое говорите?

— За что весь мир ненавидит Иуду Искариота, если его предательство было заранее предопределено, и он не мог поступить никак иначе? Зачем вообще надо было посылать на смерть Сына Человеческого, если все поступки людей, родившихся и даже не рожденных, происходят не по их воле, а по воле Верховного Судии? Не судит ли Он тогда себя самого? А если это все же не так, в чем я уверен, то не чрезмерной ли карой наказывает он грешных, уже при появлении своем на свет грешных и слабых тварей?

— Вы судите того, кто никому не может быть подсуден!

Вода щель найдет, течение разговора между двумя низложенными отцами католической церкви направилось по руслу одной из самых обсуждаемых богословских тем того времени. Тема эта, о предопределенности человеческого существования, была куда интереснее, масштабнее и многообразнее, чем казуистический спор Николая и Фотия о пресловутом «филиокве», и своим обсуждением расцветила тусклый небосклон философской мысли Темного века. Основными фигурантами спора с течением времени стали отец Гинкмар 69 69 Гинкмар Реймский (ок. 806—882) — архиепископ Реймса (845—882). , архиепископ Реймса, и монах Готшальк из Орбе 70 70 Готшальк (Готескальк) (ок. 803-ок. 868) — монах, богослов. . Его высокопреподобие считал, что Бог предопределяет человека только к благодати и спасению, но не к греху и осуждению, иначе Бог сам выступал бы как автор греха, а человек освобождался бы от ответственности за свои поступки. По мнению же его оппонента, предопределенность абсолютна, и Бог одних людей предопределяет к спасению, других к осуждению. Если допустить верность учения монаха, то он сам в итоге оказался во второй категории. Устав с ним спорить, отец Гинкмар однажды перешел к аргументам другого рода. Созвав синод в Майнце, епископ добился признания взглядов Готшалька ересью, а сам монах был нещадно выпорот как «нарушитель церковного мира» и, что характерно, как «ниспровергатель авторитетов». Кнута для упорствующего оказалось мало, к монаху были применены пытки, после чего он до конца дней своих, окончившихся спустя пятнадцать лет после синода, пребывал в монастыре реймской епархии. Однако со смертью Готшалька спор о предопределенности отнюдь не завершился.

Папе Христофору, судя по его речам, явно ближе была точка зрения архиепископа. После небольшой паузы, вызванной, видимо, необходимостью собрать мысли, он продолжил:

— Несколько минут назад вы говорили, что все люди, жившие и живущие, суть дети Господа. Если люди не предоставлены хотя бы частично самим себе в поступках своих и Господь любит нас, как любит отец детей своих, суровый, строгий и требовательный отец, то как может тогда любящий отец за грехи своих глупых детей, да к тому же еще и совершенные теми в абсолютно подчиненном Провидению состоянии, наказывать вечными муками ада?

— Господи, вразуми брата моего!

— Поздно, ваше Святейшество, поздно! Тем более, что, следуя вашей логике, слова, извергаемые сейчас мною, также звучат по воле Господа.

— Да, и, вероятно, служат искушением мне. Еще одним испытанием, посланным Небом. Вам же говорю: спасите душу свою, заткните уши, но не слушайте Люцифера, ибо именно он, воспользовавшись слабостью души вашей, изрекает из ваших уст слова опасные и дерзкие. Подойдите ко мне, брат мой, дайте мне вашу руку, пусть я отправлен в темницу, но я до конца дней своих остаюсь слугой Церкви, и я постараюсь помочь вам!

Что-то зашевелилось совсем рядом с Христофором, а затем он почувствовал прикосновение чьей-то руки. Христофор вздрогнул, он до последнего допускал вероятность, что разговаривает с призраком без плоти.