Сергей Красов - Клады и кладоискатели

На крыльце огляделся. Вдалеке, взявшись за руки, гуляли молодожёны. Больше никого видно не было. Минька завернул за угол дома, перебежал через дорогу и нырнул в кусты. Ещё несколько мгновений, и он у тайника. Быстро разгрёб песок, вынул из кувшина затычку, развязал кошелёк, мгновение полюбовался монетами и высыпал их в кувшин. Ещё мгновение — и тайник был закрыт и замаскирован.

Минька продрался через малинник и осторожно высунул голову, — никого. Тут его взгляд упал на пустой кошелёк, по-прежнему зажатый в руке. Босой пяткой Минька разгрёб песок и закопал улику.

Когда он прибежал в конюшню, Афанасий с капралом сидели за столом и о чём-то разговаривали.

— Дяденька капрал, там дяденька капитан Воробьёв за столом заснул, а Игнат Акимыч просил, чтобы ты его наверх отвёл.

Капрал крякнул, тяжело поднялся из-за стола и направился в корчму. Минька пошёл было за ним, но его окликнул Афанасий:

— Погоди, Минька. вместе пойдём. — Афанасий допил оставшуюся в кружке медовуху, прищурясь, поглядел на Миньку и сказал: — Меня завтра Игнат Акимыч в город отправляет, выяснить, кто из купцов уцелел, у которых мы обычно закупаемся. У зареченских поспрашивать, их то вроде не тронули. В общем, ты хочешь мамку свою поискать? А то поедем со мной.

У Миньки даже дыхание перехватило. Об этом он даже и не мечтал.

— Конечно, хочу! А… Игнат Акимыч отпустит?

— А вот сейчас пойдём и поговорим с ним. Я думаю, отпустит. Как-нибудь без тебя то один день переживут…, хе…, хе… Плохо, что ты ни фамилию свою не знаешь, ни дом, где вы жили. Хотя, там, говорят, и домов то… того… не осталось. Начнём с тюрьмы, а там видно будет.

Пока шли в корчму, Минька про украденный кошелёк даже и не думал. Весь был под впечатлением о предстоящей поездке. На крыльце вспомнил и тут же решил, что завтра деньги с собой брать не будет. Когда понадобятся, тогда и возьмёт.

Когда они вошли в корчму, капрал, приобняв капитана, подходил с ним к лестнице на второй этаж.

— Стой! — капитан стряхнул с себя чужую руку, похлопал себя руками по бокам, потом распахнул камзол, ощупывал пояс. — Кошелька нет! Кошелёк! Где кошелёк!?

— Обронил, что ли? — Капрал оглянулся, ощупывая глазами пол в зале.

Капитан уставился на зал мутными глазами:

— Где я сидел?

— Вот туточки, — капрал вместе с капитаном подошли к столу. Они оба уставились на пустой стол и лавку. Потом одновременно присели на корточки и осмотрели всё под столом.

— Нету, украли! — Капитан выпрямился и обвёл взглядом зал. Он моментально протрезвел. — Хозяин!

Из кухни вышел Игнат Акимыч, вытирая руки фартуком. Следом выглянула распаренная Марта.

— У меня! В твоей корчме! Украли деньги! — Чеканя каждое слово, капитан надвигался на хозяина корчмы всем своим двухметровым гвардейским ростом.

— Украли? Здесь? — Игнат Акимыч потряс головой. — Такого никогда не было, и быть не может!

— Но кошелька нет! — Капрал стал рядом с командиром.

— А что это вы сразу на нас думаете?! — Марта вышла из-за хозяина, упёрла руки в бока и выставив вперёд могучую грудь пошла на капрала. Тот даже сделал шаг назад от неожиданности. — Может, он сам его потерял, или вы у него спёрли?

— Мы?! — Капрал даже задохнулся от возмущения.- Да мы… Я знаю, чьи это деньги. Нам за них всем головы снимут. И командиру тоже.

Все посмотрели на капитана. Тот сделал два шага назад, сел на скамью, охватил голову руками и отрешённо уставился на пол. Каким-то шестым чувством капитан Воробьёв вдруг понял, что этот кошелёк он больше не увидит. В голове пронеслись воспоминания, как царь Пётр вручает ему письмо для доставки генералу Голицыну под Полоцк. Потом во дворе его останавливает светлейший князь фельдмаршал Меншиков и протягивает кошелёк:

— Передай, голубчик, заодно этот кошелёк генералу. Задолжал я тут ему немного, неудобно как-то. Только царю не проговорись, тут наши личные дела.

Насколько понял Воробьёв, речь шла о карточном долге. Царь не любил картёжников, мог разозлиться, если узнал бы. На привале капитан в присутствии капрала заглянул в кошелёк и присвистнул. То, что Меньшиков назвал «немного», для него было сумасшедшими деньгами.

Завтра он должен быть в Полоцке. Что он скажет генералу? Потерял? — Детский лепет! Что он скажет «светлейшему», когда вернётся? Воробьёв представил себе взгляд Меньшикова, и его затрясло. — Лучше уж самому повеситься! Взять где-то денег со стороны на время? Занять? Такие деньги?! Причём, это нужно сделать сейчас, сегодня. А тут таких денег даже никто и не видел. Дёрнул же его чёрт бахвалиться, всем показать, похвастаться!