Роберт Ирвин - Арабский кошмар [litres]

На севере город исчезал за стеной в зарослях низкорослых пальм. Именно там торговали домашним скотом и выгуливали верблюдов.

Северо-запад, район между Нилом и старым городом, пока еще не был обнесен стеной. Речные суда становились на причал в Булаке, а оттуда их груз доставлялся собственно в город на вьючных животных. Эмиры и знатные каримские купцы жили на западе. Немного южнее находился Эзбекийя, новейший из окраинных районов, поднявшихся на болотах, которые образовались в результате того, что русло Нила сместилось к западу. Там стоял дворец эмира Эзбека (уже несколько обветшавший) с его конюшнями и большим, окруженным увеселительными шатрами, искусственным озером, по которому катались на лодках проститутки. Еще южнее находились Слоновье озеро и остров Рода. Наконец, акведук Саладина и возвышенность Зейнхом – еще одна мусорная свалка, увенчанная ветряными мельницами, – приближенно обозначали собою юго-западную границу населенного города, но почти со всех сторон окраины отступали перед чумой и кочевниками с их стадами.

В тот год иноземным гостям не разрешалось переправляться на западный берег Нила и осматривать пирамиды. По утверждению властей, слишком большую опасность представляли собой бедуины. Даже на восточном берегу бедуины порой совершали набеги на Город Мертвых. Что же до самого Нила, то, даже если он был скрыт из виду, за его течением ниже Роды можно было проследить по ястребам и коршунам, которые то парили над рекой, то камнем устремлялись вниз, ибо воды Нила несли на север, к морю, остатки мертвечины из каирских боен.

Границы старой части города очерчивались рекой и горами отбросов, замком, акведуком и заброшенными трущобами. Базары по большей части располагались в густонаселенных кварталах северо-востока, угнездившись и паразитируя средь бутовой кладки старых фатимидских дворцов, а в глубине торговых улиц находились маленькие внутренние дворики и большие жилые дома, где теснились общины, связанные между собой религиозными и клановыми узами. Это и был старый Каир, населенный столь плотно, что человеку и его мулам зачастую приходилось целый день протискиваться из конца в конец. Главная улица, Касаба, шла через его центр от самых ворот Победы и меж разрушенных дворцов вела через ворота Зувейла на юг, к Цитадели. Еврейский, коптский и армянский кварталы располагались в стенах старого города. Вне этих стен беспорядочно тянулись вдоль Касабы кварталы чернокожих и татар.

Бэльян неожиданно для себя стал много времени проводить близ ворот Зувейла, где собирались танцоры и лицедеи. Привозили туда и преступников, дабы казнить их с помощью гарроты или обезглавить; тела их потом сажали за воротами на длинные колья, которые под их тяжестью угрожающе гнулись.

Пойдя от ворот Зувейла по Касабе на юг, мимо Татарских Развалин, путник попадал в зону казарм и отборных воинских частей: рынки оружия, лошадиные рынки, конюшни, учебные плацы и, наконец, – Черный ипподром, где мамлюкские воины ежедневно упражнялись в ритуальных учебных боях. Город напоминал помрачившийся рассудок, отражение увядших желаний и смутных воспоминаний о вымерших династиях.

Обыкновенно Бэльян ложился спать в узком проходе между домами, неподалеку от ворот Зувейла. Однажды ночью пришел Йолл и сел подле него на корточки. Мартышка цеплялась ему за спину, крепко обхватив передними лапами шею.

– Да это же англичанин! Что с вами стряслось? У вас ужасно больной вид. – Йолл тоже выглядел больным, усталым и возбужденным, но Бэльян умолчал об этом, опасаясь показаться невежливым.

– Эти сны… Йолл, может быть, у меня Арабский Кошмар? Что такое Арабский Кошмар?

Йолл вздрогнул и, прежде чем начать, уселся на землю, рядом усадив свою ношу.

– Арабский Кошмар – это болезнь. Говорят, она передается во сне, от одного спящего – другому, лежащему рядом. Ее выдыхают изо рта, как дым. Ходят слухи, что человек, который заболел первым, приехал в Каир, даже не подозревая, какую беду несет с собой.

А предание гласит вот что. Несколько лет назад жила в Дамаске семейная пара, у которой не было детей. Дело в том, что муж был импотентом и, похоже, совсем не испытывал влечения к жене. Не могу сказать, колдовство ли было тому причиной или Божья кара, только жене взбрело в голову, что их проблему можно решить с помощью магии, и тогда, порасспросив многих городских знахарей, прознала она о могущественном волшебнике и отправилась к нему за помощью.