Антонин Згорж - Один против судьбы [Sam proti osudu]

— Я останусь с вами, что бы ни случилось. На свете нет никого, кто бы стал меня оплакивать.

Такой ответ странно подействовал на Бернадотта. Его голос внезапно стал резким:

— Но я отвечаю за жизни всех присутствующих. Надеюсь, вы не отрицаете мое право приказывать. Граждане офицеры, приготовьте пистолеты и шпаги! Вы, адъютант, проводите господина Бетховена через служебный вход! Проверьте сначала, безопасна ли улица. Надеюсь, маэстро, что мы увидим вас у себя, когда воцарится спокойствие.

В каждом слове Бернадотта слышалась сила. Казалось, что в нем не осталось ничего от того человека, который только что спокойно слушал музыку. Он попрощался, отдав честь. Как в дурмане позволил Бетховен провести себя по лестнице и неожиданно очутился один на узкой улочке, на которую выходила задняя стена посольского здания. Здесь не было ни души. Подавленный беспокойством о своих французских друзьях, Бетховен прохаживался около посольства. Он внимательно следил за тем, что происходит перед домом.

Людская орава мрачно гудела перед фасадом, но вдруг гул достиг высшей точки, и она злобно завопила. Какой-то человек подобрался к флагу по спинам волонтеров. Он уже протянул к нему руку, когда в окне, рядом с балконом, появился человек в военном мундире и прицелился.

Яростный рев, как бурлящий кипяток, разлился по улице. Но вдруг у окна во дворе возник другой человек и отвел руку целившегося. То был Бернадотт.

Какой-то человек из толпы ухватился за древко. Бетховену показалось, что он слышит треск ломающегося дерева, и он увидел, что трехцветное полотнище упало, как тяжелораненая птица.

Оно исчезло в толпе, сотни рук тянулись к нему. Казалось, что его мгновенно разорвут. Но произошло иначе.

— Сжечь его, сжечь! — раздалось в толпе, и множество голосов подхватило этот крик.

Кто-то тащил трехцветный флаг над головой, и все двинулись к центру недалеко расположенной рыночной площади. Там поблизости от фонтана были сложены бочки, где и собирались устроить тризну.

Пространство перед посольством стало свободным, толпа исчезла, и вот уже перед фасадом дворца не осталось никого. Лишь вдали слышались крики, раздавшиеся при виде пламени, охватившего флаг.

Композитор облегченно вздохнул. Бернадотт и его друзья остались невредимы. Конечно, толпа может возвратиться, но к тому времени наверняка прискачет конная полиция или подойдут войска, чтобы обеспечить спокойствие. Стражи порядка появятся вот-вот, с минуты на минуту. Ведь императорская власть не позволяет скопляться народу на улицах.

Успокоенный, он отправился домой. В голове звучали неясные мотивы, они станут основой большой симфонии, которая будет носить имя Бонапарта.

Когда Бетховен уселся за рояль, он не знал, что беснующаяся толпа снова появилась у посольства.

Нет, войско не появилось, чтобы охранять французское посольство! Стражи порядка, которых в другое время можно было встретить на каждом шагу, теперь как сквозь землю провалились. Когда трехцветный флаг догорел, тайные подстрекатели снова увлекли толпу к дворцу.

Близился вечер, и в толпе всё прибывали таинственные лица, которые хорошо знали, чего хотели.

Толпа взломала ворота и ворвалась на первый этаж, где никого из служащих посольства не было.

Потом беснующаяся лавина хлынула вверх по лестнице, но там ее ждала стена из людей, полных решимости. Там был и Бернадотт со своими офицерами. В одной руке шпага, в другой заряженный пистолет — так они стояли плечом к плечу, готовые отдать жизнь дорогой ценой.

И темная волна захлебнулась. Она готова была повернуть вспять, но ее не пускали те, что напирали сзади, издавая воинственные клики. Как это часто бывает, храбрее всего вели себя находившиеся в хвосте.

Тайные подстрекатели давно уже исчезли. Они сгинули, когда увидели, что здесь могут засвистать пули и зазвенеть сабли. Они сделали свое дело.

Теперь всем было ясно, что французский посол не может больше оставаться в императорской столице. «Народ» доказал свою ненависть к республиканцам и свою преданность его величеству.

На лестнице метались какие-то люди из тьмы, равно неистовые и малодушные. Они трусливо не решались нападать, но не имели возможности отступить. Кто-то выстрелил сзади через головы нападающих. Выстрел был направлен в потолок. Французы ответили залпом вверх. Их выстрелы были предупредительными.

Потом снова раздался треск нескольких выстрелов. Закричали первые раненые. Толпа взревела от тупой и бешеной ненависти.