Бэла Прилежаева-Барская - В Древнем Киеве

Отец с сыном вышли из ворот на широкую площадь, залитую солнцем. Они очутились перед храмом невиданной красоты. Жданко хоть был наслышан о великолепии святой Софии, но такого не ждал…

Подобно Золотым воротам стены храма были сложены из рядов плитообразного розового кирпича, чередующихся с толстым слоем светлого известкового раствора; глубокие ниши по фасаду, открытая галерея вокруг храма дополняли его великолепие. Внутреннее убранство храма поражало своим богатством. Стены и своды, покоившиеся на восьмигранных столбах, были покрыты богатейшей мозаичной [6] Мозаика — узор, составленный из мелких кубиков цветного стекла (смальт). и фресковой [7] Фреска — живопись водяными красками по сырой штукатурке. росписью. Многоцветной мозаикой был выстлан и пол храма.

Слава о дивном здании шла не только по Руси. По всему миру говорили о нем.

Храм святой Софии.

Петрило остановил Воронка, залюбовался невиданным доселе зрелищем, а Ждан думал: «Самое лучшее на свете — это жить в Киеве среди таких чудес!»

Он слышал, что в Киеве при храме святой Софии есть школа; в такой школе он мог бы выучиться грамоте и разным искусствам. Уже готова сорваться с языка Жданка просьба к отцу, но знает, — он услышит в ответ: «Не про таких, как ты, эта школа». Жданко задумался.

Петрило тронул сына за плечо и показал ему на пышные терема, украшенные розовым шифером [8] Шифер — строительный материал — из породы сланцев, — добываемый в те времена на берегах реки Уборти. и мрамором, и все с позолоченными кровлями.

Княжеский дворец.

Ждан не знает, куда и глядеть, — на дивные ли здания, на народ ли, что толпится на площади.

Широкая дорога тянется в глубь города; по этой дороге едут колы и крытые возки, скачут всадники и плетутся пешеходы. От шума колес, грохота возов у Жданка голова идет кругом.

Когда миновали Софийский собор, увидел Ждан, что от главной дороги свернула улица налево; по этой улице покатился тяжелый крытый возок, в котором приехали со своими изделиями ковачи из Белгорода.

Петрило с сыном ехали все прямо по длинной широкой дороге, пока не подъехали ко рву с мостом, а за мостом снова вал и снова ворота, но эти ворота раскрыты настежь, въезд свободен.

Тут некогда зачинался Киев. Вот, наконец, и главная площадь города; на ней Десятинная церковь, которую выстроил Владимир, отдав на нее десятую часть всех княжеских доходов. Недалеко от церкви стоят древние бронзовые статуи, вывезенные из греческого города Корсуня (Херсонеса). Тут же, на этой площади, торжище. «Это Бабин Торжок», — объясняет Петрило сыну.

На площади вокруг церкви — княжеские и боярские дворцы.

Боярские палаты.

Петрило и Ждан со своей колой остановились и с любопытством глядят на ближайшие хоромы. Ворота двора широко раскрыты, а во дворе на высоких столбах большая галерея; на галерею ведет лестница, покрытая красным ковром.

Глядит Ждан, хочет спросить у отца — чьи, мол, это хоромы, — но не решается задавать лишние вопросы: видит — какая-то суета внутри двора. Слуги бегают то взад, то вперед, потом расступаются, дают дорогу: конюх ведет коня, конь в позолоченной сбруе, с седлом малинового бархата, вышитым золотым узором. Конь выступает плавно, горделиво. За этим сытым, гладким, с лоснящейся шерстью конем выступают другие кони, тоже богато убранные, и их ведут под уздцы конюхи.

Знатный боярин и его слуги.

Кони останавливаются у ступенек лестницы, а в это время раскрываются двери из внутренних покоев и выходит в сени знатный муж. «Кто он? — думает Ждан. — Быть может, сам князь или боярин?» На нем корзно (плащ) из тяжелой шелковой материи. По зеленому полю выткано какое-то чудовище — зверь с птичьей головой и с крыльями. За князем выходят его дружинники, тоже в златотканных одеждах, а впереди и позади слуги… и слуги разодеты, с серьгами в ушах… Ждан невольно сравнивает свою и отцовскую сермяги с этими пышными одеяниями княжеских слуг.