Николай Лугинов - По велению Чингисхана

Все четверо cыновей разъехались в разные стороны Ила, чтобы не упустить управления, обеспечить исполнение самых необходимых и срочных дел, наладить прерванные сообщения.

Угэдэй отправился в Китай, требующий постоянного догляда. Джучи и дружный с ним Чагатай направились в свои западные владения, к сартелам. Тулуй получил в свое распоряжение улус неподалеку от отца. Для всех них в последние несколько лет началась жизнь, полная хлопот и трудов, бесконечных разъездов. Что ж, ведь скоро им придется все взять в свои руки, так что пусть заранее начинают распоряжаться своим великим хозяйством сами, как умеют, как знают. У них есть все: богатые и самые разнообразные земли, трудолюбивые народы, Джасак, указывающий правильный путь Духа. Все заботы Ила он уже полностью, считай, переложил понемногу на плечи сыновей, только они сами этого еще не поняли до конца. Как только засомневаются в чем, так сразу же их выжидающие взгляды устремляются на отца. Отец же молчит, делая вид, что не замечает их затруднений. Если даже и знает ответ, не скажет. И ничего им не остается, как принимать меры по своему разумению.

С наступлением весенней оттепели с запада прибыли тайные соглядатаи Усунтая с весьма скверным известием о том, что Джучи заболел тяжелой болезнью, название которой вслух не произносится. В собственных же донесениях Джучи, которые он присылал дважды в месяц, ничего об этом не говорилось. И понятно, почему: он, не имеющий привычки жаловаться ни по какому поводу, тем более не стал бы сетовать на болезнь, а главное – тревожить отца с матерью. Не хотелось верить, но дурные вести редко когда бывают ложными. Оставалось лишь надеяться, что молодой организм подольше сможет бороться с болезнью и, с небесной помощью, одолеет ее…

Но все равно не смог выдержать неопределенности хан, вызвал Хубулая и отправил к сыну с особым заданием. Заодно поручил по пути завернуть в долину Сэргэнэ к югу от Самарканда, которую недавно выделили Барыласам, а точнее – к маленькой дочери Курбана, и разузнать, как живут люди там, какова обстановка.

Как только осел и подтаял снег, на земли тангутов двинули, не теряя времени, сборное войско, состоящее по одному тумэну от усунов, ойуратов и кыргызов. Хан сам отправился с ним, намереваясь на этот раз решить дело миром, без сражений и кровопролития, и остановился в низменной укромной степи, отправил послание вождю тангутов Илихэй-Бурхану:

«Илихэй-Бурхан! Когда-то, лет десять назад, мы с тобой тоже были в ссоре, но сумели поладить. И тогда ты дал мне слово стать моей бьющей рукой, лягающей ногой. Помня об этом, я обратился к тебе за помощью, когда отправлялся войной на сартелов, но ты помощи не дал. Более того, мне передали, что ты сказал: «Он что, хочет одолеть великую страну с помощью подаяний, с силами, выпрошенными у других? Пусть сидит на месте, раз нет сил…» А я лишь предупредил намерение владыки сартелов султана Мухаммета по пути в Китай заодно растоптать нас с тобой. И, конечно, вернулся с успехом, сокрушив великую силу султана благодаря только Божьему покровительству, а не собственной мощи. А теперь пришел спросить с тебя, Илихэй-Бурхан, свести наши счеты. Что ты на это скажешь? Что можешь мне сообщить? О чем просишь у меня? Земли у меня бескрайние, забот и ртов – много…»

Илихэй-Бурхан на этот раз выслушал послание Чингисхана, стоя на ногах. Потом начал оправдываться, как провинившийся подросток, что он никак не хотел оскорбить хана, и это, наверное, его неправильно поняли из-за неточного перевода… Но его перебил старый сегун, малоразумный и заносчивый Хампый-Ага:

– Ну, что ж, Чингисхан! Если ты действительно так велик, как рассказывают, то одолей нас в сражении. А победишь – получишь все наши богатства… Встретимся лицом к лицу у подножия горы Аласа!

Услышав подобное, монголы, конечно же, не стали сидеть и ждать, пока они соберутся на войну, подняли войско по тревоге и ускоренным маршем, не останавливаясь ни днем ни ночью, достигли горы Аласа. Более десятка тумэнов противника, состоящие в основном из пеших воинов, не успели даже подтянуться туда окончательно, собраться. Не дав им возможности объединиться, их рассекли на части и разбили, рассеяли по окрестностям. Хампыя-Ага, сбежавшего в горы, скоро поймали и казнили вместе с его ближайшим воинственным окружением…

А как красива была эта земля, на глазах оживающая под весенними лучами солнца! Местность находилась куда южнее их кочевки, и тепло здесь пришло раньше, снег давно стаял, и все краски казались особенно яркими, первая зелень особенно насыщенной. «Неужели это было мое последнее сражение?..» – с чем-то щемящим в груди подумал хан, тяжело переступая, обходя вместе со своим старым другом и ровесником Джэлмэ поле скоротечной битвы.