Николай Лугинов - По велению Чингисхана

– Потому, очевидно, что более разумны. И если с мэркитами все решим как надо, то мне еще предстоит с киргизами своими разбираться, – сказал Джучи, наводя отца на то, чтобы высказал свое мнение, подал совет в этом трудном и запутанном деле.

– Добравшись до места, разберись сперва подробно, разузнай, в чем дело, почему они восстали и кто принял в этом участие. И никогда не сравнивай один народ с другим, и тем более не руководствуйся этим, когда будешь принимать решения. Беда каждый раз имеет разные корни, разные причины, – проговорил раздумчиво хан. – Насколько я знаю, киргизы народ сплоченный, твердый, единой общиной живет. Так что нужно сперва выяснить, кто там и почему поддался внешнему влиянию, и осторожно их, скажем так, изъять, не затрагивая здоровую часть народа…

– Вот это хорошо, я тоже думал так! Нельзя делать виноватым весь народ, – Джучи оживился. Но опять вернулся к вопросу, который все эти дни не выходил у него из головы. – А что же все-таки с мэркитами делать, отец?

– Не знаю… – улыбнулся тот и, прищурив глаза, посмотрел на сына. – Ты сам решай. Твоя земля, твои люди. Почему всякий раз я должен решать? Я не вечен.

– Не надо, отец… Не надо меня отделять от себя… Всё это наша земля, наши люди. Я спрашиваю твоего мнения, придерживаясь той мысли, что судьба целого народа, вопрос его жизни должен решаться общим нашим советом.

– Правильно понимаешь… Трудно держать в руках Ил, в котором собралось столько народов. И действия одного народа, каким бы выдающимся он не был, не должны разрушать благополучия многих других народов, живущих вместе. Внутри себя еще можешь ссориться, соперничать, враждовать… что поделать, такая человеческая порода. Но действия не должны выходить наружу, как опасная болезнь, и заражать другие народы, как заразили киргизов. Таково наше основное требование, и каждый народ должен придерживаться этого простого требования…

– И тогда?.. – Джучи вопросительно посмотрел на отца, но лишь вздохнул, не договорив.

– Вот и подумай сам: один больной заразной болезнью баран или целое стадо?..

– Понятно… – Джучи опустил глаза.

– А мне не всё понятно… Вот уже почти десять лет ты управляешь этими землями. И до сих пор не чувствуешь себя настоящим, полноправным правителем. А это плохо. Каждый раз, когда становится трудно и возникают сомнения, ты бежишь с ними к отцу, хочешь повесить их на него и получить готовый приказ… И до каких пор ты еще будешь…

– Ребенком? Так получается… – Джучи усмехнулся над собой. – Но разве плохо пользоваться возможностью спросить, посоветоваться, пока она есть?

– Да, с одной стороны это так. Но земли наши стали слишком обширны, так что скоро придется расставаться, расходиться надолго, и мы теперь все меньше будем находиться вместе. Вот тогда, действительно, не будет возможности прибегать ко мне каждый раз, как прижмет…

– Да-да! Потому-то и спрашиваю без конца. Чтобы потом руководствоваться этими советами. Ты говоришь: учись у Сюбетея… Но первым делом я учусь у тебя.

– О, сын мой… – Хан смягчился. – Слишком много у жизни разных вывертов, загадок и задачек, и на всё это не напасешься советов. Все блуждают в них, все сомневаются, ломают головы. Даже и я, хотя вроде столько видел всякого и познал, то и дело сталкиваюсь с совершенно незнакомым мне, доселе неведомым. Как бы ни были порой всякие случаи и обстоятельства внешне как будто схожими, сущность их оказывается совершенно различной, каждая имеет свои особенности… Не бывает двух одинаковых случаев, да. Правильно, что спрашиваешь, допытываешься до истины; но единой её, истины, нет для человека. Ему дается лишь частичка её – которую он должен сам додумать и, по возможности, осуществить… И нельзя, не надо при этом слишком усложнять или же, наоборот, чрезмерно упрощать любое дело, свои размышления о нем. Во всем нужно придерживаться середины, не бросаясь в крайности.

– Но ведь именно этой середины и не можем найти, уклоняемся то вправо, то влево, а то и вовсе мимо проскакиваем. Потому и обращаемся к тебе: то, что ты решаешь, по прошествии времени всегда оказывается верным.

– Не надо, сынок… И я немало ошибаюсь – и не отрицаю этого. Ошибся, когда отдал татар на истребление разгоряченным после битвы своим родственникам… По моей же ошибке не было организовано преследование мэркитов, чтобы вовремя их, разрозненных и еще не озлобившихся, успеть повернуть к себе, союзниками сделать – а в результате сегодня перед нами встала вот эта тяжкая задача… И несвоевременная, излишняя мягкотелость моя к туматам тоже оказалась ошибочной, сам это видишь. Нет, велика цена ошибок правителя, даже вроде бы и безобидных, на первый взгляд, и мы никогда, ни в каких обстоятельствах не должны об этом забывать. То, что ты когда-то не додумал, может потом стоить многих жизней, тяжких последствий. И не забывай, что допущенная когда-то ошибка, как застарелая, ушедшая вглубь болезнь, может обостриться именно тогда, когда ты ослабеешь, в самый неподходящий и опасный момент…