Ине Лоренс - Непокорная [litres]

Тем временем фратер Амандус снова запечатал завещание и передал его Матиасу. Тот взял документ в руки с таким выражением, как будто пергамент был пропитан мочой насквозь.

– Я советовал бы вам показывать это завещание лишь избранным, – сказал монах. – В противном случае известие о нем может дойти до Польши, где живут родственники близнецов. Как вам известно, поляки – дикие люди. Если кто-то из них заподозрит, что честь родственников оскорблена, я не удивлюсь их появлению здесь с саблей в руке.

Йоханна нашла эти слова возмутительными и ожидала реакции Матиаса. Если бы у ее единокровного брата была хоть капля чести, он выгнал бы Амандуса из дома и бросил бы фальшивое завещание в огонь. Однако Матиас стоял на месте, глядя на мачеху.

– Что вы имеете в виду? – спросил он у фратера Амандуса.

– Мой двоюродный брат прав: ты должен действовать быстро и решительно, иначе потеряешь все, что получил благодаря его искусству.

Матиас кивнул, как будто под принуждением:

– Я буду тщательно беречь это завещание. Вы свидетели, что я стану действовать согласно воле своего отца.

– Мы в этом не сомневаемся, – произнес фратер Амандус со злобной ухмылкой.

Геновева посмотрела на дверь:

– Матиас, тебе следует сегодня же отправить гонца к рыцарю Кунцу фон Гунцбергу и сообщить ему о том, что ты готов выдать за него свою сестру. Он непременно воспользуется этой возможностью, ведь мужчинам его возраста семнадцатилетние девицы кажутся просто неотразимыми. К тому же человеку, который свел в могилу уже четырех жен, будет не так-то легко найти себе новую невесту.

– Я не очень хочу, чтобы фон Гунцберг был моим родственником, – сказал Матиас. – Он чрезвычайно неприятный человек.

– Но ведь не тебе же выходить за него замуж! – с насмешкой возразила Геновева. – Что ты предпочитаешь – потерять Эрингсхаузен или выдать Йоханну за рыцаря Кунца?

Йоханне хотелось, чтобы ее единокровный брат хотя бы раз поступил вопреки желанию мачехи. Однако после смерти отца Геновева получила власть над Аллерсхаймом, и Матиас прислушивался к каждому ее слову. Он покинул библиотеку, чтобы исполнить ее волю; Геновева и монах остались в библиотеке.

Фратер Амандус подождал ровно до тех пор, пока не закрылась дверь, а затем подошел к Геновеве и положил руку ей на плечо.

– Ты действительно беременна, кузина? – весело спросил он.

– Я на четвертом месяце, – с довольным видом ответила Геновева.

Монах тихо рассмеялся:

– Ты как нельзя кстати совершила паломничество в Фирценхайлиген, чтобы помолиться в Базилике четырнадцати святых помощников. Какое счастливое совпадение, что в то время я тоже был там и нам удалось найти укромное, тихое местечко. Боже, если бы старый граф знал о том, что ты вынашиваешь мое семя, он в ярости восстал бы из могилы!

Геновева тоже засмеялась и указала на дверь:

– Мы должны последовать за Матиасом – проследить, чтобы он не совершил какую-нибудь глупость, которая причинит нам вред.

Монах предупредительно открыл дверь и подождал, пока Геновева покинет библиотеку, а затем пошел за ней на безопасном расстоянии, чтобы никто не заметил, насколько близки они на самом деле.

Когда заговорщики покинули библиотеку, Карл с негодованием сжал кулаки:

– Пускай Геновева сгорит в аду! Какая порочность! Сначала она изменила с этим невесть откуда взявшимся монахом нашему бедному отцу, а затем еще и подделала его завещание!

– Я ни в коем случае не выйду замуж за Кунца фон Гунцберга – даже если мне придется сбежать на край света! – заявила Йоханна, кипя от гнева.

– А я не собираюсь становиться монахом, – уныло ответил ей брат. – Почему Матиас позволил всему этому случиться? Ведь уже много лет известно, что он должен был получить Аллерсхайм, а я – Эрингсхаузен. Видимо, его отравила жажда завладеть и моим наследством.

– Его отравили речи Геновевы! Вспомни, как она его обхаживала. Даже для отца это было чересчур, и он неоднократно бранил их за такое поведение. Геновева – источник всех зол! Наверняка она с самого начала развратничала со своим двоюродным братом. Полагаю, именно поэтому отец запретил фратеру Амандусу появляться в его владениях. Вполне возможно, что Геновева разделила ложе и с Матиасом!

– С собственным пасынком?! – воскликнул Карл в ужасе. – Это было бы почти кровосмешение!

«В некотором смысле мой брат еще ребенок», – подумала Йоханна. Она наблюдала за мачехой довольно долгое время, и от ее внимания не ускользнуло, что Геновева частенько оставалась с Матиасом в укромных местах – дольше, чем того требовали правила приличия. Кроме того, со временем отношения между отцом и сыном все больше ухудшались. В конце концов отец даже пригрозил оставить имперское графство Карлу, если Матиас не проявит покорность, как и положено перворожденному сыну.