Ине Лоренс - Непокорная [litres]

Полость между стеной и полкой была длинной, но очень узкой, и Карл с Йоханной с трудом добрались до места, где отверстие от сучка и несколько щелей между досками задней стенки позволяли заглянуть в библиотеку. К их радости, на этот раз ни одна из тяжелых книг в кожаном переплете, стоявших на полке, не загораживала обзор. Однако в комнате еще никого не было.

– Если Матиас и Геновева решат принять монаха в другом месте, мы зря сюда пришли, – проворчал Карл.

Сестра ущипнула его за руку и прошипела:

– Тихо!

В этот момент Карл услышал голоса за дверью библиотеки. Через мгновение она открылась, и внутрь вошел Матиас фон Аллерсхайм, а за ним – его мачеха и монах. Геновева была всего на год старше своего старшего пасынка, отец которого женился на ней четырьмя годами ранее, после смерти матери Йоханны и Карла. Этот брак был не особенно счастливым, но сейчас женщина светилась от удовольствия.

– Ну что, вам удалось принести завещание? – спросила она у Амандуса, пока Матиас закрывал за ними дверь.

– Тише! – сказал монах. – Вдруг кто-нибудь будет проходить мимо? Никто не должен знать, что мы здесь обсуждаем.

– В таком случае пройдемте вон в тот угол. Никто не сможет подслушать нас через книжный шкаф и стену, – произнесла Геновева, указывая прямо туда, где за стеной, теснясь, стояли близнецы.

Йоханна и Карл затаили дыхание, когда их мачеха уселась в одно из кресел и выжидающе посмотрела на фратера Амандуса.

– Покажите его нам.

– Разумеется, дорогая кузина.

Улыбка, появившаяся на лице монаха, внушала Йоханне отвращение. Амандус неторопливо вытащил из сумки завернутый в льняное полотно сверток и размотал его.

– Нелегко было его заполучить: настоятель хотел принести и зачитать завещание лично, – сказал монах.

– Я хочу знать, что там написано! – нетерпеливо произнес Матиас. – Отец намекал на то, что польское отродье получит приличное наследство благодаря богатому приданому их матери.

«Польское отродье – это мы с Карлом», – подумала Йоханна. Их мать была урожденной Выборской, дочерью старосты из Выборово Жемовита Выборского, который был близким другом прежнего польского короля Яна Казимира. Причины, по которым франконский [1] Франкония – историческая область на юго-востоке Германии ( Здесь и далее примеч. ред. ). имперский рыцарь [2] Имперские рыцари – вассалы императора, получавшие землю за военную службу. женился на польке, были неизвестны Йоханне, однако она знала, что ее родители уважали и любили друг друга.

– Мама не должна была умереть! – пробормотала девушка, и ей повезло, что голос Матиаса заглушил ее слова:

– Откройте наконец завещание, чтобы мы знали, каково наше положение!

– Это нужно делать с осторожностью, – возразил фратер Амандус. – Возможно, вам придется показать его другим господам; у них не должно возникнуть подозрений.

Подозрений? Из-за чего? Мысли в голове у Йоханны стремительно сменяли одна другую.

Монах вытащил из кармана узкий острый нож, слегка нагрел лезвие над лампой, которую принесла с собой Геновева, и осторожно раскрыл запечатанный пергамент.

– Позже я лишь немного нагрею воск, и завещание будет выглядеть как раньше, – самодовольно сказал он.

«Зачем он это делает?» – спросила себя Йоханна.

Тем временем фратер Амандус развернул завещание и начал читать:

– «Написано в 1679 году от рождества Господа нашего Иисуса Христа в Аллерсхайме Йоханнесом Матеусом Карлом, имперским графом Аллерсхайма и хозяином Эрингсхаузена. Бог свидетель, после возвращения к Господу нашему в Царство Небесное я передаю свое земное имущество своим наследникам следующим образом.

Мой старший сын Матиас получает имперское графство Аллерсхайм со всем недвижимым имуществом.

Имение Эрингсхаузен, которое я получил в качестве приданого моей второй супруги Сони Выборской, полностью переходит нашему общему сыну Карлу, который обязан предоставить своей сестре Йоханне приданое в десять тысяч гульденов. Кроме того, моя дочь Йоханна получает все украшения своей матери, а также драгоценности, которые получила в приданое моя мать».

Фратер Амандус замолчал, с ухмылкой посмотрел на свою двоюродную сестру, а затем продолжил:

– «Что же касается моей жены Геновевы, то у меня уже давно имеются обоснованные сомнения в ее супружеской верности. По сей причине я определяю ей следующее: она не имеет права жить в качестве вдовы в имении Аллерсхайм. Вместо этого она должна уйти в монастырь Святой Марии и постричься в монахини. Если же она родит ребенка, он тоже должен стать монахом.