Микаел Шатирян - Генерал, рожденный революцией [Повесть об Александре Мясникове (Мясникяне)]

Вдавался в глубь времен и доходил

От детских дней до нынешней минуты...

Рассказывал, как он беды избег

На волосок от смерти...

И тогда случилось то, что случалось в мире тысячи раз. В беседах зародилась любовь Изабеллы Богдановны к Евгеньеву. Он преобразился в ее глазах, она увидела его цельность, увлеченность своим делом, честность и даже смелость. Рассказ о том, как он «беды избег на волосок от смерти», особенно покорил ее. Одним словом, она дала согласие на замужество.

И вот через некоторое время после выхода из госпиталя они вместе отправились к нему в имение под Дорогобужем, недалеко от Смоленска...

Они вынуждены были добираться туда через Оршу.

Когда поезд Петроград — Минск — Москва прибыл в Оршу, супруги весьма удачно устроились в освободившемся купе, где остался всего один пассажир, какой-то прапорщик. Как только Евгеньевы в сопровождении бородатого носильщика появились в купе, прапорщик деликатно вышел в коридор, чтобы не мешать им устраиваться. И лишь после того, как носильщик, рассовав вещи под сиденья и на верхние полки, ушел, прапорщик вернулся в купе.

— Позвольте представиться. Прапорщик Мясников. Буду досаждать вам своим присутствием до станции Дорогобуж. Разрешите сесть?

Виктор Иванович буркнул: «Поручик Евгеньев», но и не подумал представить свою молодую супругу. Изабелла Богдановна уже успела заметить с тех пор, как они поженились, что муж не очень охотно представлял ее посторонним мужчинам. Это претило ее общительной натуре. Она питала неутолимый интерес к новым людям, а в поездах они, как правило, становятся очень разговорчивыми и иной раз услышишь такие поразительные истории... И, бросив на мужа укоризненный взгляд (у, бирюк!), она сама представилась:

— Изабелла Богдановна, бывшая курсистка Высших женских медицинских курсов... Ныне же помещица, едущая в свое имение, что недалеко от того самого Дорогобужа, куда направляетесь вы...

По улыбке Мясникова она поняла, что прапорщик — явно из интеллигентных людей — уловил таящуюся в ее словах насмешку и понял, что ее забавляет новое для нее положение «помещицы»...

Мясников был в форменном френче, с портупеей и погонами, на груди висели два ордена. Он внимательно разглядывал эту пару. Изабелла Богдановна угадывала причину этого: видимо, их попутчик обратил внимание на то, что ее супруг — типичный русский, а она — ярко выраженная южанка...

Чуть погодя она сама спросила с улыбкой:

— Пытаетесь угадать, какой же национальности эта помещица?

Мясников смутился, но потом сказал просто:

— Простите, пожалуйста, но я действительно стараюсь понять это... Что вы с юга — это мне ясно, по какой именно национальности?

— Что же, скажу: я армянка, и настоящее имя мое — Забел, а по отчеству я вовсе не Богдановна, а Аствацатуровна, ибо Аствацатур по-армянски и означает «богом данный», «Богдан»...

Она выжидательно посмотрела на Мясникова, а тот, вдруг расхохотавшись, сказал:

— А хотите, и я вас удивлю: ведь я тоже армянин и, представьте, тоже Аствацатурович, но в отличие от вашего мое отчество переведено не на русский, а на греческий лад: Федорович, Александр Федорович...

Изабелла Богдановна (впрочем, как и Виктор Иванович) в самом деле была поражена. Она недоверчиво изучала лицо Мясникова. И тогда Мясников сказал:

— Что, не верите? — И прибавил на чистейшем армянском: — Уверяю вас, я настоящий армянин и, как сказано во всех документах, армяно-григорианского вероисповедания...

— А фамилия? — спросила по-русски Изабелла Богдановна. И тут же ее осенила догадка: — Погодите... Вы из новонахичеванских армян, правда? Ведь у тамошних армян много таких русских фамилий: Купцовы, Шелковниковы, Зерновы, Серебряковы, Медниковы... Мой отец говорит, что эти фамилии образовались после того, как ваши предки переселились из Крыма на берега Дона...

— Совершенно верно, — кивнул Мясников. — Поэтому есть у нас и «крымский» ряд фамилий: Налбандовы, из которых вышел Микаел Налбандян, Айвазовы, родственная ветвь которых дала художника Айвазовского, есть Карагёзовы, Халибовы и так далее. А вот имена у нас даются большей частью самые что ни на есть армянские: Лусерес, Хочерес, Месроп, Хорен... Наши старики уверяют, что имена эти держатся со времен Анийского царства... Ведь вы, наверное, знаете, что в Крым наши предки переселились из Ани — древней столицы Армении?

Изабелла Богдановна кивнула ему и многозначительно посмотрела на мужа, словно говоря: «Вот видишь, как интересно».