Йозеф Аугуста - Из глубин древности

Вот протилацин вдруг резко и беззвучно соскочил со скалы и помчался вдоль окаймлявших реку зарослей. Он по крутой дуге обогнул нескольких несодонов — могучих копытных животных размером с современного тапира. Потом хищник сменил направление, оставил берег реки и быстро помчался к травянисто-кустарниковой равнине, где возле одной из скал под кустом было его логово. В нем осталась самка с четырьмя подросшими детенышами, которые уже давно оставили сумку матери, проведя в ней время своего самого раннего детства.

В зарослях зверь наткнулся на броненосца стеготерия, который по неизвестной причине задолго до вечерних сумерек выбрался из норы, где отдыхал днем.

Протилацин бросился на него, но недостаточно быстро.

Броненосец мгновенно скрылся в норе, так что челюсти сумчатого хищника клацнули без всякой пользы. Он заворчал и снова помчался дальше. Бежал меж высоких трав, пробирался редкими кустами, обходя непролазные и колючие заросли и вдруг остановился у низкой скалы, чье подножие со всех сторон окружали упавшие с рассыпающихся скальных стен глыбы.

Протилацин в несколько прыжков оказался на ее вершине, осмотрелся и тут же припал к земле. Взгляд его приковали кустики неподалеку, где между глыбами чернели отверстия нор маленьких протипотериев — давно и бесследно исчезнувших млекопитающих, похожих на зайцев, но с длинными лапами и хвостом. Сумчатый хищник тихонько спрыгнул с вершины скалы и неслышно приблизился к ничего не подозревающим зверькам.

Каждый камень и каждый высокий пучок травы были для него желанным укрытием во время подкрадывания. Протилацин перебегал от одного из них к другому — постепенно, осторожно и тихо, хитрость и опыт постоянно удерживали его от какого-либо скоропалительного поступка, который мог бы все испортить. И эта терпеливость принесла свои плоды. Еще секунду хищник прижимался к земле, а потом резко и без промаха прыгнул на намеченную добычу, повалил ее на спину и вонзил острые зубы в незащищенное горло.

Жертва успела издать лишь один короткий писк, а потом ее тело обмякло. Но этого звука хватило для того, чтобы все остальные зверьки моментально укрылись в норах, где глубоко под землей прижались друг к другу, оцепенев от страха и ужаса.

Тем временем хищный протилацин глотал мясо пойманной добычи.

Насытившись, он ухватил пастью остатки и быстро потрусил прочь от места кровавого пиршества. Зверь бежал долго, без остановок, направляясь к своему логову, чтобы отнести часть добычи детенышам, еще не способным самостоятельно поймать кого-то, чтобы утолить голод. Хотя вина за это лежала не только на их юности, но и на родителях, мало заботившихся о потомстве. Они не уделяли им большого внимания и даже по-настоящему не учили охотиться.

Лишь один раз по пути домой протилацин все же был вынужден остановиться, когда наглая боргиена начала осторожно красться следом. Она проголодалась, а запах свежего мяса слишком дразнил ее нюх. Боргиена устроила это преследование в надежде на то, что протилацин спрячет где-нибудь остатки добычи, чтобы позже ими полакомиться. А ей, голодной, этот кусок пришелся бы очень кстати.

Протилацин быстро заметил преследовательницу. Какое-то время он не обращал внимания на мелкого хищника, а потом, будто внезапно разозленный ее невероятным нахальством, бросил ком из мяса и кожи на землю, кое-как прикрыл его травой и песчаной почвой, и длинными скачками понесся к не ожидавшей такого боргиене. Та между тем издалека наблюдала за этими действиями, радуясь тому, что вскоре выкопает чужую добычу и наестся ей. Когда же она увидела разъяренного приближающегося протилацина, то решила, что лучше всего будет поскорее смыться. И после недолгого раздумья хищница поспешно ретировалась.

Протилацин недолго гнался за ней. Когда боргиена сиганула в ближние заросли, он снова повернул назад, выкопал зарытое мясо, вновь вцепился в него зубастой пастью и продолжил путь.

Спустя немного времени протилацин достиг своей цели.

Тесные и низкие скальные стены под сводом из густых веток кустарника были логовом для всего его семейства. На плоской вершине отдыхала самка. Она имела ту же окраску, что и самец, но была меньше и слабее его. Под кустом слонялись без цели и четверо детенышей, неуклюже гоняясь за ящерками или крупными насекомыми. Каждый из них заботился лишь о себе и был равнодушен ко всему, не связанному с пищей.