Эрнст д’Эрвильи - Приключения доисторического мальчика [Повесть]

Пока оба маленьких охотника увлекались кровожадным, весьма естественным для первобытных времен, безжалостным избиением несчастных зверьков, чьих потомков мы знаем теперь под именем полевых крыс, житников и пеструшек, — вдали по соседним лесам стали раздаваться крики других зверей.

Одновременно над головой Ожо и Крака послышались оглушительное карканье и крики тысячи хищных птиц.

Запыхавшись, еле шевеля руками, оба брата приостановили на минуту свою разрушительную работу, чтобы прислушаться к крикам и визгам, которые раздавались со всех сторон.

Вглядываясь в ту сторону равнины, откуда доносился к ним непрерывный стон, все возраставший и возраставший, они заметили, что стая пеструшек, в середину которой они ворвались, приняла со времени их прибытия на место побоища необычайные размеры. Вместо прежней сотни, кругом были уже десятки тысяч. В какую бы сторону мальчики ни посмотрели теперь, они видели, как трава на громадном пространстве колышется и дрожит, словно волны зыбкого моря.

Крак и Ожо поняли, — так как им уже приходилось видеть, хотя издали, подобное зрелище, — что они попали в центр переселения полевых крыс, число которых достигает миллионов. Полярные степи, даже и в наше время, бывают иногда свидетелями подобных путешествий и переселений, совершаемых стаями житников и пеструшек, которых ничто не останавливает, никакое препятствие не может побудить к отступлению. Они переплывают реки и покрывают своими несметными полчищами громадные пространства.

Крак и Ожо были в положении очень критическом. Вслед за оживлением первых минут бойни последовали усталость и испуг. Мальчики поняли, но поздно, какую неосторожность они сделали, бросившись, очертя голову, в середину переселяющихся крыс, волны которых все прибывали и прибывали и окружали их теперь со всех сторон. Крысы, сначала бросившиеся было бежать от них, теперь теснились к ним, копошились у самых ног, потому что шедшие в середине принуждены были податься вперед под напором громадных масс, напиравших на них со всех сторон.

И вскоре грызуны из осаждаемых превратились в осаждающих. Они храбро атаковали ноги маленьких охотников, которые попробовали бежать, прыгая туда и сюда. Но при первых же прыжках тысячи раз повторенный натиск этих маленьких мохнатых тел чуть не заставил детей потерять равновесие.

Они остановились, так как упасть — значило умереть наверно и умереть страшною смертью. Они были бы удушены и растерзаны полчищами крыс.

В этот ужасный момент Крак увидал мертвые сосны, к которым они, к счастью, приблизились во время своих попыток к бегству.

На старые деревья можно было легко взобраться по сучкам, образовавшим нечто в роде ступеней лестницы. К тому же дети были очень проворны.

И оба маленьких охотника, несмотря на сильную усталость и жестокие укусы крыс, снова принялись наносить удары палками по густым сплоченным рядам животных и кое-как пробили себе среди них проход.

Им удалось добраться до подошвы сосен, и Крак, подхватив Ожо на спину, ловко вскарабкался по стволу.

Несколько сотен зверьков кинулись было на приступ дерева, избранного Краком, но их сейчас же столкнули, опрокинули и подхватили задние ряды, так что им поневоле пришлось отказаться от мщения.

Крак усадил Ожо на одном из самых крепких и высоких суков и, весь еще трепеща от ужаса, стал смотреть на равнину.

Далеко, далеко, куда только ни достигал взгляд, земля исчезала под молчаливым сплошным покровом черных и серых крыс.

Что касается высохшей травы, то от нее и следов не осталось. — Первые стаи все пожрали.

Ужасное передвижение пеструшек не прекращалось и грозило затянуться далеко за ночь. Ожо, чуть живой от холода и страха, крепко прижимался к брату.

А Крак, увидя себя в безопасности, быстро вернул все свое самообладание и старался палкой отгонять птиц, которые, от усталости или чуя добычу, спускались на ветви мертвой сосны и на секунду сотнями рассаживались рядом с ними, оглушая детей криками.

Еще до наступления ночи над равниной спустился ледяной туман, и это послужило к счастью детей. Без этого спасительного тумана дети наверно были бы замечены на своем дереве громадным медведем, черный силуэт которого они увидали сквозь завесу тумана, освещенного последними лучами заходящего солнца.

Грозный зверь, застигнутый на пути безграничным потоком движущихся крыс, казался сам, несмотря на свою силищу, в большом затруднении, попав в середину этих маленьких существ. Он яростно прыгал, испуская жалобные рычания.