Фрэнк Маклинн - Чингисхан. Человек, завоевавший мир

Основной тактический прием заключался в том, что легкая конница проскакивала через коридоры, оставленные в рядах тяжелой кавалерии, и обрушивала на противника град стрел, стремясь разрушить его боевое построение. Обычно этого не случалось при первой атаке, и конница возвращалась обратно по тем же коридорам, не переставая пускать стрелы, развернувшись в седлах спиной вперед [671] Leo de Hartog, 'The Army of Genghis Khan,' Army Defence Journal 109 (1979) pp. 476–485 (at p. 480). . В этот момент лобовой удар наносила тяжелая кавалерия. Иногда этого было достаточно; если же монгольский командующий видел, что ему почти удалось совершить прорыв, он применял, по определению самих монголов, тактику «долота»: атаки тяжелой кавалерии следовали одна за другой до тех пор, пока противник не начинал бежать с поля боя. Кульминацией этого процесса обычно был coup de grâce , когда на противника со всех сторон одновременно наваливались все эскадроны, иногда по перекрестным направлениям [672] SHO p. 282. .

Однако более типичной была тактика изматывания противника, напоминающая корриду, заканчивающуюся тем, что матадор наносит загнанному быку последний и смертельный удар. В таком случае противнику ничего не остается, как отражать атаки легкой конницы, осыпающей его тучами стрел, и нести тяжелые потери или самому наброситься на мучителя. Но тогда ему придется иметь дело с тяжелой кавалерией. Уже высказывалось мнение о том, что именно монголы впервые в истории применили тактику бомбардировки противника стрелами в качестве «огневой мощи» для подготовки решающего удара [673] Liddell Hart, Great Captains Unveiled p. 28. . Но дисциплинированные и изобретательные монголы поступали иначе: легкая конница обходила тыл и фланги, нападая на противника одновременно с разных направлений, расстраивая его ряды, ослабляя и готовя к решающему удару тяжелой кавалерии [674] Dawson, Mongol Mission p. 36. . Действительно стойкий и упорный противник мог бы зарыться в землю и оградить себя частоколом, направленным остриями против монголов, которым пришлось бы подвергать риску своих лошадей. Если бы возникла именно такая ситуация, то монголы держались бы на расстоянии, по-прежнему поливали бы противника стрелами, терпеливо выжидая, когда у него иссякнут запасы еды и воды. Тогда монголам ничего не стоило бы его добить или заставить капитулировать [675] Skelton, Marston & Painter, Vinland Map pp. 88–89. .

В кратком обзоре трудно описать все своеобразие, многогранность и гибкость монгольской военной тактики и искусность монгольских полководцев. Сам Чингисхан любил загонять противника в западню у подножия горы. После этого он отправлял отряды разведчиков обследовать проходы и ущелья в тылу противника и внезапно появлялся там, где его не ждали, со вторым войском [676] SHO p. 285. . Иногда он приказывал лучникам спешиться, провоцируя вражескую кавалерию на то, чтобы атаковать их. Прикрываясь щитами и лошадьми, лучники блокировали атаку лавиной стрел, вынуждая противника ввести в бой резервы. Тогда Чингисхан бросал на них тяжелую кавалерию, которая сминала и полностью расстраивала вражеское наступление. Для того чтобы привести противника в замешательство, Чингисхан применял и такой простой прием: гнал на вражеские колонны табуны лошадей или стада коров [677] Martin, 'Mongol Army' loc. cit.; Gabriel & Boose, Great Battles of Antiquity pp. 545–547. . В триумфальном сражении с тайджиутами в 1200 году Чингисхан тоже использовал несложный, на первый взгляд, тактический ход: на одном фланге лагерь, окруженный повозками, защищали женщины и дети, в то время как на другом фланге сосредоточилась тяжелая кавалерия. Он создавал видимость слабого и отступающего центра, скрытно усиливая кавалерийское крыло. У тайджиутов было много союзных войск, позарившихся на легкую добычу: они-то и напали на лагерь, забаррикадированный повозками, рассчитывая с ходу завладеть им и разграбить. Но лагерь оказал более ожесточенное сопротивление, чем рассчитывал противник, и, когда тайджиуты и их союзники переформировались для решающего удара, с тыла их внезапно атаковала тяжелая кавалерия Чингисхана, что для них было полной неожиданностью [678] SHO pp. 118–125; SHR pp. 65–72. .

Любил Чингисхан загонять противника и на берег реки, окружить его с трех сторон и припереть к воде. Следует заметить, что все эти тактические перестроения и атаки совершались «молча», с использованием сигнализации флагами, боевыми знаменами и световыми вспышками. Только после команды начинать завершающий удар бешеной массовой конной атакой молчание нарушалось барабанной дробью, воплями, гиканьем и воем распаленных всадников. Монголы обладали еще одним психологическим преимуществом — от них самих и от лошадей исходило жуткое зловоние, пугавшее противника не меньше, чем истошные крики [679] Skelton, Marston & Painter, Vinland Map pp. 98–99; Risch, Carpini p. 175. . Монгольские полководцы мастерски применяли тактику двойного охвата, доведенную до совершенства во время звериных охотничьих облав, или флангового обхода крыльями на большом расстоянии от центра: этот метод позже стал называться «рогами быка» в зулусских войнах [680] Hartog, Army of Genghis Khan,' loc. cit. p. 482. . Стоит упомянуть еще одну примечательную тактическую уловку, применявшуюся, когда противник оказывался в трудном положении, но не сдавался. Монгольская армия вдруг распадалась, как бы в замешательстве; в ее рядах образовывались большие бреши, в которые сразу же направлялись вражеские отряды, пытаясь бежать. Когда через бреши проходило достаточно много вражеской конницы, монголы, по обыкновению собранные и организованные, закрывали их, и монгольский арьергард начинал играючи преследовать и добивать беглецов [681] SHO p. 286. .