Фрэнк Маклинн - Чингисхан. Человек, завоевавший мир

Хабул проявил незаурядные полководческие и политические способности, но оставил после себя рубашку кентавра Несса, избрав преемником тайджиутского аристократа, проигнорировав семерых сыновей. Тайджиуты восприняли это как знак того, что теперь они, а не борджигины, являются старшим монгольским кланом. Соперничество между двумя кланами обострилось. Некоторые историки предполагают, что именно это решение Хабула, а не раздел ханства между двумя сыновьями, произведенный ранее Хайду, ослабило монголов и могло погубить их навсегда как более или менее значительную государственно-политическую силу [155] Louis Hambis, 'Un episode mal connu de l'histoire de Gengis khan,' Journal des Savants (January-March 1975) pp. 3–46. .

Этим представителем рода тайджиутов был Амбагай. В 1143 году он чувствовал в себе достаточно сил для того, чтобы пойти войной на цзиньцев и захватить двадцать фортов у Великой стены. Репутация цзиньцев была подорвана, и в 1146 году они отправили на север большую экспедицию. Когда она потерпела неудачу — китайцы никогда не могли нанести поражение монголам в открытом сражении, — цзиньцам пришлось согласиться на унизительный договор о мире, в котором кочевники впервые выдвигали условия китайскому императору. По условиям мира цзиньцы обязывались выплатить огромные репарации отарами овец, стадами крупного рогатого скота и зерном, уйти из некоторых приграничных фортов, которые монголы считали для себя опасными, и предоставить субсидии [156] Tamura Jitsuzo, 'The Legend of the Origin of the Mongols and Problems Concerning their Migration,' Acta Asiatica 24 (1973) pp. 9–13; Barthold, Turkestan (1928) p. 381; Paul Pelliot, 'Notes sur le "Turkestan" de W Barthold,' T'oung Pao 27 (1930) pp. 12–56 (at p. 24). . Но цзиньцы приготовили возмездие. И снова самая постыдная роль отводилась татарам. Они даже готовы были нарушить священные обычаи степного гостеприимства. Амбагай, считавший себя равным Хайду, отправился в лагерь татар где-то в начале пятидесятых годов XII века с предложением выдать замуж свою дочь, чтобы скрепить альянс с татарами. Однако татары, приняв его, тут же передали цзиньцам, а те распяли пленника на деревянном осле. Умирая, Амбагай призвал всех монголов отомстить за него [157] RT I p. 130; Pelliot & Hambis, Campagnes pp. 132–133; Grousset, Empire p. 198. Ambaghai was taking his daughter to marry into the Ayiru'ut Buiru'ut sept, one of the subtribes of the Tartars. It is interesting that the practice of exogamy was so deeply ingrained with the Mongols that the Tayichiud would consider a match with the Tartars, their greatest enemies (Vladimirtsov, Le regime social pp. 58–59). Another version of the ambush is that it was not the intended bridegroom and family who betrayed him, but Tartar mercenaries (juyin) employed as gendarmes by the Jin who set the ambuscade (Rachewiltz, Commentary pp. 300–301). . Об этой зверской расправе монголы всегда помнили и через семьдесят лет жестоко отплатили цзиньцам.

Учитывая, что все даты ранней истории Монголии предположительные, мы можем датировать смерть Амбагая 1156 годом. Ему наследовал Хутула, борджигин, и это восстановило клан в роли главного правящего рода. Все же остается множество неясных моментов в избрании Хутулы. Некоторые историки утверждают, что тайджиуты вышли из монгольской конфедерации, отделились от борджигинов и обосновались северо-восточнее озера Байкал [158] Grousset, Empire pp. 194, 200. . По мнению других авторов, Хутула предлагал провести новые выборы, на которых голосовать будут только тайджиуты. В любом случае, Хутула был сыном Хабул-хана, лишенным прав наследования, когда Хабул выдвинул кандидатуру Амбагая.

Какими бы ни были обстоятельства наследования ханского титула, результатом стало дальнейшее возрастание напряженности в отношениях между борджигинами и тайджиутами. В монгольской культурной традиции утвердилось разделение между монголами-нирунами («собственно монголами»), «детьми света», и менее родовитыми соплеменниками монголами-дарлекинами («монголами вообще»), возможно, сходное с различием между стражами и воинами в «Республике» («Государстве») Платона [159] Erdmann, Temudschin (1862) pp. 194–230. . Проблема заключалась в том, что оба клана считали себя «нирунами», а соперников — менее полноценными монголами. Эта кастовая дифференциация заняла особое место в «библии» монгольской империи — «Тайной истории» [160] Другое название — «Сокровенное сказание». См. примечание к заметке «От автора». В переводе сохраняется название автора «Тайная история», поскольку в английском и русском вариантах имеются расхождения. , в которой лишь борджигины представлены истинными монголами, а тайджиуты изображены младшими «кузенами» или «бедными родственниками», подобными другим жалким придаткам вроде бесутов, оронаров и арулатов [161] Vladimirtsov, Le regime social pp. 89–92. . Все это можно было бы посчитать чисто монгольской эзотерикой, если бы вражда не привела к плачевному результату: в пятидесятые годы XII века монголы существенно ослабли и лишились той силы, которой обладали во времена Хабул-хана. Цзиньцы воспользовались их слабостью, разграбили и натравили татар. Хутула выдержал тринадцать сражений за это десятилетие, но так и не одолел противника, возможно, из-за дезертирства тайджиутов.