Петроний Аматуни - Избранные сочинения в трех томах. Том 2. Если б заговорил сфинкс

— Я совсем не против пословиц, Санчо, — ответил доблестный рыцарь. — Когда мне хочется привести кстати какую-нибудь премудрость, я тружусь и потею, как землекоп. А ты просто-напросто мешок, набитый поговорками и плутнями…

В «произвольно программе» неожиданно для всех отличился барон Мюнхгаузен: он гарцевал по зелёному полю стадиона на… передней половине своей лошади! Место разъёма прикрывала розовая занавесочка с вышитой старинными немецкими буквами пословицей: all zuviel ist ungesund (всякое излишество вредно).

Нахалёнок, увидев такое, засунул палец в рот и некоторое время не мог поверить собственным глазам. Сообразив наконец, что всё происходит в действительности, Минька возмутился и крикнул:

— А ты, дяденька, таких правов не имеешь, штоб живую скотину на половинки разрывать!

— Я есть единственный в мире обладатель такой неповторимый номер, — засмеялся Мюнхгаузен.

— Дяденька, — взмолился Нахалёнок, ты вот чего… Дай мне другую половинку своего коня, штоб приставить её к месту… Жалко ведь! А я тебе подарю жестяную коробку хорошую и ишо все как есть бабки отдам!

— Ich will nicht (я не хочу — нем. ) — ответил барон, срывая аплодисменты, как цветы.

— Ишь ты какой! — обиделся Нахалёнок. — Ну, гляди. У мово батяньки большущее ружьё есть, и он всех буржуев поубивает!

— Не горюй, Минька, — крикнули ему артековцы с ближайших трибун, — это он понарошке… Ты вот сам чего-нибудь придумай! Ну, пожалуйста…

Нахалёнок замер на секунду, размышляя, вспомнил подходящий эпизод из своей маленькой жизни и кинулся к Нептуну:

— Дедуня! Дай мне свинью. Ишо штоб шустрая была… Я тебе её возверну, право слово… Тольке покатаюсь на её!

Нептун, тоже войдя в азарт, стукнул оземь трезубцем, и Нахалёнок, едва успев вскочить на невесть откуда взявшуюся мощную хрюшку, помчался на ней по беговой дородке.

И хорош же был наш озорник верхом на белой свинье — щуплый, вихрастый, с горящими от волнения голубыми глазами, с конопатой раскрасневшейся мордашкой!

Посрамлённый Мюнхгаузен вынужден был приставить к своему бесхвостому коню его заднюю половину, бездействовавшую в сторонке, и незаметно ретироваться.

Что творилось на трибунах — не описать!

Выиграв «произвольную программу», Нахалёнок подъехал к Нептуну и лихо соскочил в траву.

— Забирай, дедуня! Спасибо…

Довольный Нептун махнул рукой, и свинья как бы растаяла в воздухе.

Теперь настала очередь артековцев показать гостям, на что они способны. Не стану рассказывать о соревнованиях в беге и прыжках, о гимнастических упражнениях, потому что самое необычное или не совсем обычное произошло несколько позже — во время карнавального шествия.

Пётр и на этот раз оделся капитаном дальнего плавания и опять шёл несколько впереди своего отряда. Понятное дело, что после проработки на совете дружины Гошка не рискнул бы вновь заниматься волшебством, и всё-таки ребята волновались. Пётр — ещё больше. Особенно когда подходил к трибуне, где восседал сам Нептун с женой и артековское начальство.

Взяв равнение на трибуну и приложив руку к сияющему козырьку своей «капитанки», Пётр невольно скосил глаза себе на плечо: всё было в порядке, белоснежный костюм на нём ослепительно отражал солнечные лучи.

Но вот Пётр заметил, что взгляды зрителей вдруг обратились куда-то за его спину. Потом возникло всеобщее оживление: кто-то сеялся, кто-то свистел и даже указывал пальцем, хоть это и неприлично.

Пётр не выдержал, придержав кортик рукой, резко повернулся, чтобы увидеть происходящее сзади, и теперь шёл спиной вперёд.

Его отряд почему-то выполнял шаг на месте, а в пространство, увеличивающееся между ним и отрядом, прямо из ничего выходили… такие мерзкие типы с ножами в зубах — явные бандиты и разбойники, — что Пётр растерялся.

Они окружили повозки с награбленными, надо думать, сокровищами, длинными бичами стегали невольников, связанных по рукам. Сам Пётр вышагивал сейчас по алой ковровой дорожке, которую перед ним раскручивали рабы, будто он не пионер Пётр, а какой-нибудь восточный деспот или знаменитый пират — Покоритель Южных Морей!

В довершение всего из воздуха появился целый сонм пленных красавиц. Бедные девушки протягивали к Петру с мольбой руки и оглашали стадион жалобными криками. Та, что как две капли воды была похожа на Бутончика, вопила:

— Пощади мою юность, о несравненный Пётр, защитник слабых и угнетённых!

— Сохрани мне жизнь, Повелитель! — вторила ей та, что была похожа на старшую пионерскую Олю.